Главная » Статьи » Психология и педагогика

Англоязычное культурно-лингвистическое влияние как фактор формирования нового пространства понимания: вопросы и проблемы

Смирнова М. В. 

В последние десятилетия жители многих стран мира, в том числе и  
россияне, становятся свидетелями мощного и динамичного процесса  
трансформации социокультурного пространства под влиянием активно  
проникающих в нашу жизнь образцов англоязычной, прежде всего американской 
культуры, через понятия, до недавнего времени чуждые и незнакомые  
многим носителям иных культур, а также иноязычных заимствований (анг- 
ло-американизмов), непосредственно связанных с этими новыми  
понятиями. Такие понятия, как «бизнес», «менеджер», «офис», «маркетинг»,  
«компьютер», «ток-шоу» и многие другие, уже достаточно давно и достаточно 
прочно вошли в нашу повседневную речь, быт и сознание. Этот процесс  
затрагивает сегодня практически все сферы бытия современного человека — 
политическую, финансово-экономическую, социальную,  
культурно-образовательную, бытовую и т. д. 
Важнейшую роль в распространении англоязычных заимствований  
играют СМК: пресса, радио, телевидение, — и, не в последнюю очередь,  
Интернет и т. д. 
Феномен англоязычного влияния характерен для многих языков мира — 
аналогичные англо-американские заимствования во множестве  
присутствуют и во французском, и в немецком, и в испанском, и в итальянском, и в 
японском языках. По существу, англоязычное влияние является одной из 
глобализационных тенденций, характеризующих современный  
урбанизированный мир в последние десятилетия. 
Можно было бы сказать, что с помощью англо-американских  
заимствований происходит, с одной стороны, насыщение и обогащение иноязычных 
культур новыми современными смыслами, формирующими новое  
пространство понимания. С другой стороны, наличие аналогичных  
англо-американских заимствованных терминов для обозначения распространенных 
реалий современной жизни (ср.: «менеджер» в русском языке, «Manager» 
в немецком, и т. п.), способствует улучшению взаимопонимания между ними. 
Тем не менее, с проблемой англоязычного влияния связаны также и 
многочисленные разногласия, споры и даже конфликты, возникающие на 
самых разных уровнях. Не только в России, но и во многих  
западноевропейских странах англоязычные заимствования принимаются отнюдь не безого- 
ворочно: во Франции с начала 70-х годов существует жесткая языковая  
политика в этом отношении, в Италии придерживаются аналогичного подхода. 
Даже в Германии, в общем-то, очень лояльно относящейся к  
англоязычному лингвокультурному влиянию, особенно в восточных федеральных  
землях, после объединения оказавшихся, как и Россия, под лавиной внезапно 
хлынувших с Запада англоязычных терминов, сегодня все чаще  
высказываются в пользу ограничения англоязычного влияния. 
Одна из причин подобных разногласий и непонимания в том, что у  
многих, особенно, у представителей старшего поколения (в тройной  
представленности поколений — деды, дети, внуки), слова типа «брокер» или  
«маркетинг», не говоря уже о всевозможных терминах из области современных 
технологий или массовой культуры, вызывают скорее раздражение -  
видимо, постольку, поскольку все эти реалии остаются чаще чужими для них, 
поскольку сами они, как правило мало заняты в бизнесе, не пользуются 
компьютерами, не знакомы с информационными технологиями, не  
являются любителями современной музыки и т. д. 
Возрастное «расслоение» по пониманию и отношению к определенным 
явлениям жизни, в данном случае в сфере «нового языка», безусловно  
(естественно это не обязательная норма), существует в современном (хотя  
возрастное понимание=непонимание в целом в определенной степени  
свойственно всем историческим этапам) мире, в частности, в России. 
Еще одной причиной непонимания и раздражения по поводу англо-аме- 
риканизмов становится все более усугубляющаяся разница в образе жизни 
более и менее обеспеченных слоев населения. Понятно, что те, кто сегодня 
работает в иностранных компаниях, часто выезжает за рубеж и причисляет 
себя к среднему классу, чаще имеет дело с офисами, супермаркетами, фит- 
нес-центрами и прочими современными реалиями, для обозначения  
которых в родном языке нет соответствующих лексических единиц. То есть  
проявляется «расслоение понимания» в определенной языковой сфере чужого, 
англоязычного пласта по линии имущественной. 
Причиной непонимания зачастую становится и употребление  
некоторыми профессиональными группами и субкультурами специфических  
жаргонизмов англо-американского происхождения, незнакомых  
«непосвященным». С этой точки зрения, весьма примечателен сленг программистов,  
заядлых любителей Интернета и не так давно появившихся и у нас в стране 
«киберпанков», которые ориентируются на последние достижения в  
области компьютерных технологий: «юзер» (от англ. «user» — «компьютерный  
пользователь»), «ламер» (от англ. «lame» — «хромой» — «неумелый, неопытный 
пользователь»), «мастдай» (от англ. «must die» — «долой!»). То есть  
англоязычные элементы становятся своего рода «маркерами» и одновременно и, 
в какой-то степени, определенными «конструктами» формирования новых 
субкультурных образований, линий разделения в «понимании» и  
«понимания» в отношении к определенным сферам жизни. 
Тот факт, что наличие сходно звучащих англоязычных терминов в  
разных языках облегчает взаимопонимание между носителями различных  
языков, можно также поставить под сомнение. В частности, представители  
наблюдательной миссии ОБСЕ, с которыми автор имела возможность  
работать и общаться во время президентских выборов, отмечают, что наличие 
одинаково звучащих англоязычных терминов в различных языках зачастую 
скорее затрудняет, чем облегчает общение, поскольку представители  
различных культур вкладывают в эти понятия разные оттенки смысла. Иногда 
одни и те же англо-американизмы служат в разных языках для обозначения 
совершенно различных понятий: так, в русском языке «спикер» — это  
«председатель нижней палаты парламента», а во французском «speaker» - диктор 
на радио. 
Все эти разногласия находят отражение в спорах научного сообщества: 
сегодняшние пуристы и антинормализаторы вот уже несколько десятилетий 
муссируют вопрос о дальнейшей судьбе англо-американского влияния в 
языке, но, несмотря на остроту полемики вокруг этой проблемы, по  
большому счету нераскрытыми остаются вопросы о причинах, предпосылках и 
механизмах данного явления, о факторах присвоения англо-американских 
заимствований другими языками. Исследования англоязычного влияния 
освещают почти исключительно языковую его сторону и практически не  
дают представления о тех социально-психологических факторах  
социокультурной динамики, которые обуславливают развитие и активное протекание 
этого процесса. 
Таким образом, феномен англоязычного культурно-лингвистического 
влияния, возникший благодаря потребности в расширении пространства 
понимания, сам становится причиной непонимания и конфликтов между 
поколениями, профессиональными группами, представителями научного 
сообщества и т. п. 
Проблема англоязычного влияния — многогранна и сложна. Одним из 
аспектов этой проблемы является рост своего рода протеста против него. 
Однако здесь важно отметить, что англоязычное влияние является не  
просто следствием экспансии американской массовой культуры, но имеет  
причины гораздо более глубокие и сложные, и этот процесс не так просто  
приостановить. Так, во Франции, которая, как известно, наиболее активно  
сопротивляется американскому «лингвокультурному империализму» отчасти 
потому, что некогда сама занимала лидирующее место в мире в области  
культуры и языка, жесткая ограничительная языковая политика не дала  
ожидаемых результатов, а лишь привела к «разделению» французского языка на 
официальный, очищенный от англо-американизмов, и разговорный «frang- 
lais», «франко-английский», характерный для повседневно-бытовой жизни, 
для молодежи и подростков. При этом, тексты французских СМИ  
свидетельствуют о широком распространении англоязычного влияния в таких  
сферах, как быт и досуг, а также в области массовой культуры и рекламы. 
Англо-американские заимствования, точно так же, как и любые другие 
языковые новации, проникают в городской дискурс в ходе коммуникации, 
под влиянием глубинных изменений в ментальности, образе и стиле жизни, 
характере деятельности людей и способах их взаимодействий друг с другом, 
в ходе становления новых социокультурных институтов. Это явление имеет 
глубокие причины и корни, без изучения которых невозможно решить 
проблему непонимания, возникшую вокруг него. 
Если обратиться к объяснению причин англоязычного влияния, то  
активность этого влияния в современном мире связана, прежде всего, с  
историей утверждения статуса английского языка как лидирующего языка  
международного общения, которое произошло, естественно, в силу ряда  
объективных обстоятельств [1. С. 98—103]: 
• Завоевание Британской империей обширных территорий, вследствие 
чего английский язык фактически стал самым распространенным  
языком в мире. 
• Возросшее после войны влияние «американского образа жизни» в  
странах Европы и Азии, рост американского экономического и  
политического влияния на развитие мировой промышленности и мирового 
рынка. 
• Сам строй и структура английского языка более легкого, чем другие, 
для усвоения и коммуникативного использования и т. д. 
На современном же этапе англоязычное влияние как социокультурное 
явление тесно связано с процессом глобализации, охватившим в последние 
десятилетия практически все мировое сообщество, поскольку вплоть до  
последнего времени в авангарде процесса глобализации шли США. Процесс 
англоязычной «экспансии» развивался под влиянием следующих глобализа- 
ционных тенденций: доминирующая роль США в процессе интеграции 
мировой экономики и экспансия американского финансового капитала; 
лидирующая позиция США в области современных технологий (в том числе 
информационных и компьютерных); первостепенная роль США в  
большинстве международных организаций; расширение деятельности  
транснациональных корпораций, чьи центры управления находятся в США;  
усиление влияния американских СМИ в мировом эфире; широчайшее  
распространение американской продукции на мировом видеорынке; авторитет 
США в области науки, образования и т. д. 
Присвоение англо-американизмов происходит в силу целого ряда  
различных факторов как лингвистического, так и экстралингвистического  
характера. В числе основных экстралингвистических факторов можно  
выделить следующие: 1) появление новых слов и понятий (в политике, в  
экономике и сфере финансов), не имеющих аналога в заимствующем языке, 
2) внедрение новых зарубежных технологий, 3) дань моде (появление новых 
течений в массовой культуре, новых направлений в дизайне, спорте и т. п.), 
4) «идеализация» реалий западной цивилизации, ассоциирующихся с  
образами успеха, комфорта, свободы, 5) протест, желание противопоставить  
себя традиционному обществу, 6) специфика профессии/хобби. 
Появление новых понятий и слов, не имеющих аналога в заимствующем 
языке. К этой группе слов можно отнести политические, экономические и 
финансовые термины. Немалую роль здесь играет фактор повседневного 
использования многоязычия в контексте урбанизированной среды:  
деятельность международных экспертов и представителей международных  
организаций связана с осуществлением технических и литературных переводов и 
их публикацией, а это ведет к тому, что немалое число слов и специальных 
терминов в силу необходимости приходится заимствовать из английского 
языка. Большое значение имеет и рекламная деятельность крупных  
предприятий и международных компаний, которые, пропагандируя свою  
продукцию, волей-неволей вводят англицизмы в повседневный быт потребителей. 
В частности, в России в 90-е годы вошли в употребление такие  
политические термины, как импичмент, мэр, спикер и даже праймериз  
(предварительные выборы), масса всевозможных экономических и финансовых  
терминов типа бартер, брокер, дилер, директ-банкинг, дистрибьютор, инвестор, 
спонсор и многие другие. 
Сюда же можно отнести и нововведения в сфере быта и услуг:  
супермаркет, дисконтная карта. Все эти англо-американизмы, не имеющие  
адекватных аналогов в русском языке, вполне органично вписались в городской 
дискурс, ими пестрят газетные и журнальные статьи, рекламные  
объявления. В данном случае заимствование англо-американизмов — вопрос, что 
называется, рабочей необходимости, поскольку они приходят в нашу жизнь 
вместе с новыми, не известными нам ранее жизненными реалиями, для 
обозначения которых трудно подобрать соответствующий эквивалент в  
родном языке. 
Вышеназванные и другие такого же рода слова и понятия в наибольшей 
степени выступают необходимо «объединительными» (при сохранении 
определенного психологического барьера), создавая новый «надязыковый» 
по отношению к родному языку энтралингвистического характера фактор 
взаимодействия и взаимопонимания всех слоев населения страны и других 
стран с чужим языком, но с этим общим узнаваемым в нем особым  
языковым пространством. 
Внедрение новых зарубежных технологий. Научно-технический прогресс — 
чрезвычайно важный фактор языковой эволюции. Так было всегда:  
например, в XVIII—XIX вв. русский язык, остро нуждавшийся в развитии  
терминологии многих наук, отраслей знания, техники, прививавшихся в России 
под значительным влиянием Запада, вобрал в себя свыше 600  
заимствований из французского языка. В результате в нашу жизнь вошли такие слова и 
термины, как абсолютный, объект, реакция, абстрактный и т. п. [3. С. 172]. 
Сегодня процесс пополнения языков за счет научно-технических терминов 
продолжается, но практически все заимствованные лексические единицы — 
картридж, ксерокс, пейджер, плейер, принтер, факс и т. п. — имеют  
англо-американское происхождение. Та же тенденция сильна в немецком {Air- 
bag, CD-Player, Home Printer, Telefax) и французском (autocar, fax, high-tech, 
Walkman) языках. 
Значительная доля заимствованных научно-технических терминов  
приходится на область информационных и компьютерных технологий:  
винчестер, дисплей, лэптоп, модем, ноутбук, процессор — в русском языке; 
Hard/Software, Notebook, Scanner, CD-ROM — в немецком; laptop, server,  
software и т. п. - во французском. Особая сфера - Интернет: к этой области 
принадлежат такие термины, как онлайн — online (онлайновый сервис,  
онлайновые услуги), сайт — site (Веб-сайт), логин — login, Интернет-провайдер — 
Internet-provider, чат — chat (чат-рум) и другие. 
Некоторые социологи даже начинают говорить о грядущем разделении на 
подключенных и неподключенных к Интернету: первые будут приближаться 
к транснациональной культуре, вторые - тяготеть к почвенности. Язык 
этой новой культуры — англо-американский, поскольку большинство  
специалистов и пользователей живет в англоязычных странах. Собственно  
говоря, 99% ее — американский вклад, все остальные доли ничтожно малы. 
Специфическая субкультура, сформировавшаяся вокруг Интернета, и язык 
этой субкультуры выступают в качестве нового своего рода разделительного 
фактора в понимании и во взаимопонимании людей в том числе единой  
национальной культуры, единой страны. 
Дань моде (новые течения в массовой культуре, новые направления в  
дизайне и спорте). Данный фактор заимствования англо-американизмов -  
пожалуй, самый агрессивный и активный. Его действие связано с экспансией 
массовой культуры, прежде всего через средства массовой коммуникации, 
которые «легализуют» изменения в языке и закрепляют их в сознании  
носителей. Это — заимствования, приходящие из мира кино (триллер, блокба- 
стер), моды (стрейч, леггинсы, пирсинг), спорта (сноуборд, скутер, джоггинг, 
бодибилдинг, шейпинг), популярной литературы (бестселлер, фэнтази). 
Сюда же можно отнести бесчисленные названия музыкальных стилей, 
направлений и трендов типа соул, эйсид джаз, техно, фанк, хип-хоп, хаус,  
арсенал которых благодаря капризам быстротечной подростковой моды  
обновляется чуть ли не каждый год. 
По своему происхождению и особенностям функционирования  
вышеназванные и распространенные, в частности, и в России  
англо-американские языковые явления выступают в наибольшей степени возрастными  
разделительными факторами, создавая стену непонимания взрослыми  
подростков, например, как других — своих. 
Более того на языковом уровне это вносит полосу отчуждения, в том 
числе между старшим поколением и, например, подростками,  
непонимания друг друга. 
Причины, условия и факторы, обусловливающие проникновение  
англо-американского языкового влияния — разные. 
В этом плане вполне заметным выступает «фактор протеста». 
Фактор протеста, желание противопоставить себя традиционному  
обществу. Наряду с литературным языком иноязычную лексику активно  
осваивают и некодифицированные подсистемы языка: жаргоны и арго. В этом 
случае в качестве одного из факторов присвоения англо-американизмов  
выступает желание выразить протест, подчеркнуть свое неприятие  
существующих общественных ценностей, выделение-отделение от других, как это  
делали, например, стиляги конца 50-х, слушавшие Элвиса Пресли «на  
костях», носившие шузы на платформе и траузера — дудочки. В высшей 
степени колоритны и англоязычные элементы молодежного сленга времен 
более поздних хиппи: флэт, фэйс, хайр, герла и даже знаменитая фенька 
(браслет из бисера), которая, как утверждают ветераны этого движения,  
является вольной интерпретацией английского слова thing. На этом сленге 
создавались песни и даже целые поэмы. 
Употребляя англо-американизмы, которые, как это видно из примеров, 
в некодифицированных подсистемах языка претерпевают значительные  
изменения, порой изменяясь до неузнаваемости, говорящий как бы  
отождествлял себя с западной, «свободной» культурой и одновременно выражал  
протест против традиционного, несовершенного уклада жизни. Конечно, это 
относится в основном к речи подростков и молодежи и жаргонам  
субкультур, но очень часто случается так, что элементы их сленга проникают и 
в речь других слоев городского населения, тем самым значительно  
трансформируя городской дискурс. 
Обилие англо-американизмов характерно для сленга современных  
немецких и французских подростков. В Германии в 90-е годы вошли в моду, 
например, такие слова и выражения, как Nerd (от англ.«придурок»), cruisen 
(слоняться без дела), fake (фальшивый), Burger King machen (пойти поесть 
в «Макдональдс»). Во Франции, где традиционно сильно неприятие  
американской культуры и вообще всего американского, подростки щеголяют  
словечками типа «cool» («клево», «классно»), да причем с таким упорством, что 
французы с определенной долей иронии называют современный  
разговорный язык «franglais» — «франко-английский». В Германии же немецкий 
язык, наводненный англо-американским сленгом, именуется «Denglisch» 
или «Eurodeutsch». Возможно, какой-нибудь подобный термин в ближайшем 
будущем изобретут и у нас в России. Главный смысл сленга —  
объединение-разъединение своих от чужих. 
«Языковая закрытость» от других. Англо-американские заимствования и 
их распространение в социокультурном пространстве могли бы послужить 
интересным материалом для различного рода социальных,  
культурологических, фоносемантических и других исследований. Несмотря на то, что в  
одних случаях доминируют социальные мотивы, в других большее значение 
приобретают лексическое или фонетическое значения самого  
заимствованного слова, трудно разделить эти факторы на чисто социокультурные, чисто 
психо- или социолигвистические или чисто языковые, поскольку для всех 
вышеперечисленных факторов в большей или меньшей степени характерно 
сочетание семиотических, социокультурных и психологических аспектов. 
Причины, формы проявления, условия, значение интервенции  
англоамериканского языкового компонента в культурные пространства, в данном 
случае России, требуют выработки соответствующих дифференцированных 
подходов, методов, средств исследования. Однако для нас важным здесь 
является тот факт, что англоязычные культурно-лингвистические влияния 
объективно становятся особыми моментами, фиксирующими разделение и 
объединение по разным параметрам современного общества, своего рода 
участниками «открытия» понимания не просто чужого, но общего для  
определенных сфер языка и одновременно «закрытия» от других, новым  
пространством понимания. 
Литература 
1. Нелюбим Л. Л. Язык — государственный, международный, английский// Социопрагмати- 
ка и преподавание иностранных языков — М.: МГИМО, 1997. — С. 98—103. 
2. Дридзе Т. М. Социальная коммуникация как текстовая деятельность в семиосоциопсихо- 
логии// Общественные науки и современность — 1996. — № 3. - С. 145—152. 
3. Журавлев В. К. Внешние и внутренние факторы языковой эволюции — М.: Наука, 1982. 
4. Горянин А. Незамеченная новость девяностых годов// Русская мысль.— 1998.- № 4235.— 
С. 11. 
5. Bershidsky L. Native Tongue No Match for Modern Life// The Moscow Times - 1999. - 
№ 1753.-P. 10. 
Категория: Психология и педагогика | (23.11.2012)
Просмотров: 1664 | Рейтинг: 0.0/0