Главная » Статьи » Психология и педагогика

Феномен группового мышления

Последнее время порывисто развивается новая отрасль прикладной политологии - политическая рискология - наука об основных закономерностях, принципы и инструментарий выявления, учета, оценки и управления политическим риском, который отображает характерные особенности восприятия заинтересованными субъектами деятельности объективно существующих неопределенности, конфликтности, имманентно присущих процессам целеполагания, оценки, управления объектами политического риска, которые обременены возможными угрозами и неиспользованными возможностями. Основными направлениями политической ризикологии являются: анализ и оценка суверенного (странового) риска, управление политическим риском; венчурные (от англ. Venture - рискованное дело; рисковать, решиться [на то]) политические технологии, принятие решений в условиях социально-политической неопределенности.

В рамках последнего направления важное значение приобретает проблема определения факторов рискованности принятия политических решений. Целью данной статьи является раскрытие феномена группового мышления как одного из определяющих факторов принятия политических решений. Постановка проблемы является авторской, для ее решения использовались методы традиционного анализа документов и классификации.

        Риски принятия политических решений можно различать по субъектно-объектными характеристик на индивидуальные и групповые. Для объяснения индивидуальных видов риска чаще всего используют мнению, распространенную в психологии, о том, что склонность к риску является чертой личности. Однако большинство научных исследований не подтверждают этой гипотезы. По одним данным рискованное поведение положительно коррелирует с высокой потребностью в самоутверждении, доминировании и агрессии, отрицательно - с сильной потребностью в независимости и большой настойчивостью в действиях. Экспериментальные исследования, проведенные польским психологом Ю. Козелецким, не обнаружили ни существенной связи между склонностью к риску и такими свойствами личности как пол, экстраверсия / интроверсия, наличие эгоцентрической или социальных установок [1]. Некоторые другие исследователи, в частности М. А. Котик [2], считают, что склонность к риску связана с превосходящими потребностями, актуальными мотивами, доминантность, экстравертированность, ригидностью, эгоцентризмом, легкомыслием, недобросовестностью, трусостью и т.п.. Высказываются мнения о том, что характер рискованного поведения связан с волевыми качествами, фокусом контроля, мотивационной направленности и уровню стремлений человека. Необоснованный риск может быть результатом неадекватного восприятия опасности. Таким образом, сегодня нельзя однозначно говорить о склонности к риску как о риса лица.

В некоторых исследованиях под риском понимается ситуация неизбежного выбора между несколькими вариантами действия: менее привлекательным, но более надежным и более привлекательным, но менее надежным. Достижение результата при втором варианте всегда проблематично и связано с возможными неблагоприятными последствиями. Такой подход к пониманию риска позволяет в рамках концепции мотивации достижения объяснить проявление в личности тенденции к риску в условиях свободного выбора задач различной сложности, выяснить связи между чертами и качествами человека, его темпераментом, мотивами поведения, с одной стороны, и повышенной или пониженной склонностью к риску - с другой.

Риск рассматривается как часть процесса принятия и реализации решений, который обычно связывается с измерением вероятности ошибки или успеха того или иного выбора в ситуации с несколькими альтернативами. Значимыми здесь являются исследования, в которых понятие «риск» используется для анализа принятия решений в проблемных ситуациях, которые реализуются через противоречие между разнообразием внешней среды и набором установок субъекта, которые ограничивают это разнообразие. От успеха решения данного противоречия зависит оптимальность принимаемого. В содержание проблемной ситуации входят компоненты, связанные с ее «информационным контуром». Поскольку психологические детерминанты решения изменяются от характера, объема и качества информации, то к информационным параметров проблемной ситуации относятся риск, конфликт, неопределенность.

Риск принятия индивидуальных решений рассматривается также как прагматистский тенденция, связанная с расчетом шансов на успех. Этот риск мотивированный, целесообразен. Он всегда рассчитан на ситуационные преимущества. Это риск для чего-то: ради самоутверждения, денег, карьеры и т.п.. Советский психолог В. Петровский сформулировал гипотезу о существовании «надситуацийного» риска [3]. Он экспериментально доказал, что момент риска способен выступать не только в виде характеристики цели деятельности, реализует ее мотив, внешний по отношению к самому риска, но и в виде самостоятельного мотива деятельности, т.е. наряду с целесообразным, мотивированным риском существует и бескорыстный риск, « риск ради риска », риск, так сказать, очищенный от посторонних мотивов. Надситуативно риск как особая форма проявления активности субъекта связан с существованием «надситуативной активности», которая представляет собой способность субъекта возвыситься над уровнем требований ситуации, ставить цели, избыточные с точке зрения исходной задачи. Надситуацийна активность выступает в явлениях творчества, познавательной, интеллектуальной активности, бескорыстного риска, сверхнормативной активности и позволяет субъекту преодолеть внешние и внутренние ограничения («барьеры») деятельности. Определенные категории людей предоставляют преимущества опасным вариантам действий безопасным при отсутствии внешнего побуждения к риску и идут на риск, не получая при этом никаких видимых ситуационных преимуществ.

В отличие от индивидуальных групповые решения более объективные, они обладают большей вероятностью реализации. Группа решает проблемы быстрее и точнее. Доказано также, что уровень риска, которому отдается предпочтение группой, выше среднего риска по сравнению с индивидуальными решениями. На рискованность действий оказывает влияние численность группы, а также вид ее организации. Деструктивные процессы в групповой динамике снижают уровень группового взаимодействия, что увеличивает возможность необоснованного риска.

Это объясняется проявлением феномена группового мышления (groupthink) - он был открыт американским психологом И. Янисом при изучении групп, принимавших политические и военные решения. Оказалось, что группы с неизменным составом через некоторое время начинали принимать очень непрофессиональные решения. Феномен «группового мышления» является «стиль мышления людей, полностью вовлеченных в единую группу; в этой группе стремление к единомыслию важнее реалистичную оценку возможных вариантов действий» [4, стр. 9].
И. Янис и Л. Манн выделили следующие характерные черты группового мышления [5, р 130-131]

1) иллюзия неуязвимости, что порождает повышенный оптимизм и позволяет принимать решения с повышенным риском;

2) завышенные ожидания от собственных решений;

3) стереотипное отношение к противнику, выражающееся в занижении его потенциала;

4) прямое давление на тех членов группы, которые выражают сильные аргументы против групповых стереотипов;

5) самоцензура на предмет отклонения от группового консенсуса - каждый член группы пытается подстроить свое мнение под коллективные решения;

6) иллюзия единодушия, что порождает групповой конформизм - психологический феномен, когда отдельный индивид подвергается групповому давлению и меняет свою точку зрения на общую;

7) наличие таких членов группы, которые оберегали бы ее от появления информации, которая приобретает альтернативного характера по принимаемых в группе решений.

       В более концентрированном виде основные черты группового мышления вслед за И. Янисом сформулировал польский психолог Ю. Козелецкий [1, с. 391-392]

1) конформистски мышления - всех, кто отказывается принять решение большинства, выгоняют из группы;

2) тенденциозный подбор информации - группа самоизолируется от информации, которая могла бы поставить под сомнение правильность принимаемых им решений;

3) надоптимизм - переоценка вероятности успеха и недооценка вероятности неудачи;

4) убеждение в всесильности группы - переоценка ее компетентности и недооценка силы конкурентов;

5) обманчивость инициативы - группа считает, что владеет инициативой в решении проблемы, однако это часто бывает далеко не так.

Достаточно близки к характерным чертам группового мышления и некоторые другие психологические феномены - например так называемое «подпора», когда лица, принимающие решения, сознательно и во многом искусственно преувеличивают привлекательность тех решений, которым ими отдается предпочтение, и специально занижают возможный положительный эффект решений , которые они готовы отклонить [6, р 38].

Вывод о том, что групповые решения более рискованные за индивидуальные, был подтвержден в ходе многочисленных экспериментальных исследований. При изучении процессов группового принятия решений были обнаружены явления сдвига риска и групповой поляризации, свидетельствующие о том, что групповые решения незводими к сумме индивидуальных, а выступают специфическим продуктом группового взаимодействия. Феномен сдвига риска означает, что после проведения групповой дискуссии растет уровень рискованности групповых или индивидуальных решений сравнительно с начальными решениями членов группы.

Открытие этой закономерности в начале 1960-х годов было несколько неожиданным. На уровне обыденных представлений считалось, что групповые решения обычно более консервативны и осторожны. Однако опытным путем влалося установить, что человек, действующий в группе, как правило, готова принять решение с большим уровнем риска, чем индивид, действующий в одиночку.
Для изучения явления сдвига риска проводились различные эксперименты.

Во время одного из них участникам предлагалось 12 гипотетических ситуации, в которых шансы на успех отличались от 1/10 до 9/10 (см. [7]) Склонность к риска участника испытания определялась в зависимости от выбора им соответствующего решения. Эксперимент строился таким образом, что сначала принимались решения индивидуально, затем проводилось групповое обсуждение этих гипотетических ситуаций, после чего участники второй повидомлювалы о своих решениях. Затем сравнивалась рискованность индивидуальных решений до и после групповой дискуссии.

Несколько иная процедура эксперимента описана Е. Сесилом, Дж. Черкоффом и Л. Куммингс (см.: [8]). После предварительных испытаний было организовано три типа малых групп. В группах первого типа большинство участников выбирали наиболее рискованные решения, группы второго типа состояли из людей, большинство из которых выбирали наименее рискованные решения, и в группах третьего типа не было ярко выраженной большинства. После принятия участниками самостоятельных решений, которые содержали разные шансы на успех, они были вовлечены в групповую дискуссию по обсуждению других возможных вариантов. Результаты показали - групповое давление в обоих случаях играет значительную роль в изменении уровня рискованности решений, принимаемых и риск на индивидуальном уровне в силу различных причин, связанных с особенностями группового поведения, отличается от группового риска.

Сделанные в ходе этих исследований выводы указывают на необходимость при практическом использовании методик принятия групповых решений учитывать психологические, моральные и другие факторы, характеризующие взаимодействие между членами этих социальных образований. Например, такие, как подражание, состязательность и т.д..

Открытие явления сдвига риска поставило перед исследователями вопрос о том, почему принимаемые в группе, связаны с большим риском, чем индивидуальные. В ходе обсуждения этой проблемы было сформулировано несколько гипотез, объясняющих сдвиг риска в группе. К ним относятся прежде всего гипотезы диффузии ответственности, ознакомления, лидерства, изменения полезности и риска как ценности.
Гипотеза диффузии (разделения) ответственности исходит из того, что групповая дискуссия порождает эмоциональные контакты между членами группы и прозводить к тому, что индивид будет испытывать меньшую ответственность за рискованные решения, поскольку они вырабатываются всей группой (см. [9]). Групповая дискуссия ослабляет озабоченность членов группы в ситуациях риска. Итак, если допустимые рискованные решения приведут к неудаче, индивид будет нести ответственность не один - она ​​розповсюджиться на всех членов группы.

Таким образом, согласно гипотезе диффузии ответственности, группа принимает решение более высокого уровня риска того, что ответственность за него распределяется между всеми членами группы и это уменьшает страх перед неудачей.

Гипотеза ознакомления предусматривает, что смещение риска не является собственно групповым эффектом, а представляет собой «псевдогруповий эффект», т.е. хотя и возникает в группе, но фактически к последствиям группового влияния не относится. Согласно этой гипотезе, любая процедура, которая усиливает знакомство с проблемой, содержит риск, возбуждает участников эксперимента большему риску относительно данной проблемы. Таким образом, смещение риска - это не продукт групповой дискуссии, а результат смелости, рискованности, которая проявляется по мере большего знания проблемы, "вхождения" в нее во время дискуссии.

Гипотеза лидерства построена на изучении качество членов группы, которые воспринимаются группой как лидеры. Данная гипотеза утверждает, что люди, изначально (к дискуссии) более склонны к выбору рискованных решений, стремятся к лидерству и в групповой дискуссии. Поэтому окончательный степень группового риска может быть результатом влияния лидера группы.

Гипотеза полезности исходит из того, что в результате обмена информацией во время дискуссии осуществляется изменение полезности, которую члены группы, принимающие решения, приписывают имеющимся альтернативам. В результате группового взаимодействия изменяется также и полезность риска, связанная с тем, что субъективные значения ценности, которые приписываются риска отдельными членами группы, становятся похожими.

Гипотеза сдвига риска как ценности является наиболее распространенной. Она впервые была запропановано Р. Брауном (см. [10]). Эта гипотеза исходит из идеи, согласно которой люди ценят риск и в групповой ситуации многие из них, в том числе и так наз. осторожны индивиды, стремятся принимать более рискованные решения, чтобы повысить свой статус в группе. Поэтому в условиях групповой дискуссии они меняют свои оценки в сторону большего риска с целью создать о себе представление как о людях решительных, способных и умеющих рисковать. Если у конкретного члена группы уровень преференции риска становится значительно ниже среднего для группы, то это может вызвать у него озабоченность и опасения по поводу того, как к этому отнесется группа. В связи с этим люди часто готовы принять групповое решение, которое имеет более высокий уровень риска, чем решение, которое они приняли бы в одиночку.

Анализ основных гипотез сдвига риска при принятии групповых решений позволяет сделать вывод о том, что, хотя ни одна из них не охватывает все опытные данные, полученные при проведении экспериментов, каждая из этих гипотез имеет определенную объяснительную ценность. Дополняя друг друга, они в целом иллюстрируют, почему в процессе групповых обсуждений принимаются решения с большим уровнем риска.

Для анализа и оценки групповых решений проявил свою эффективность метод матрицы риска (risk matrix). Разработчик программного обеспечения RiskMatrix version 2.2 и Справочника пользователя [11] американская кампания Mitre Corporation предложила два типа матриц риска - базовую (base mode) и расширенную (advanced mode) для определения рисков при реализации определенной программы. При этом риски (которые определяются методом мозговой атаки) формулируются относительно задачи или целей программы. В таком случае риск разработчики назвали события или обстоятельства, которые предотвращают программе в достижении стоимости, графика или реализации задач (подробнее об этом см..: [12]).

Формулировка риска осуществляется по формуле «если .., то ...» (т.е. в условиях наступления риска могут быть определенные последствия). Влияние риска на программу оцениваются в следующем диапазоне: критический (critical), серьезный (serious), средний (moderate), незначительный (minor), отсутствует (negligible). Вероятность наступления риска выражают в процентах: 0 - 10%, 11 - 40%, 41 - 60%, 61 - 90%, 91 - 100%. На осях матрицы риска воспроизводят диапазон возможных последствий и вероятность их реализации, комбинация которых (на пересечении) позволяет оценить риск.

Адаптация матрицы риска для изучения политических процессов требует определения разницы между оценкой рисков для коллектива, который разрабатывает определенную программу, и для социума (или отдельной социальной группы). Во-первых, задачи или цели социума, по которым оценивается риск, является чаще слабкоформализованимы или неформализованными, они не имеют количественного измерения (такими общественными задачами могут быть обеспечение реализации прав человека, экономической и политической стабильности, общественного порядка и т.п.). Во-вторых, для корректного изучения риска важно оценивать возможность проявления его последствий в дальнейшей перспективе (ведь в социуме существуют как социальная инерция, так и социальная память). В-третьих, объективно исследовать социально-политические риски невозможно без определения субъектов их создания (провоцирование) - представителей политических партий, движений, иностранных организаций или правительств. И последнее: с помощью матрицы риска как исследовательского инструмента изучают только будущие возможные риски и их последствия (на что указывает формула риска «если .., то ...»).
Категория: Психология и педагогика | (20.02.2013)
Просмотров: 4146 | Рейтинг: 5.0/1