Личность и этносы в условиях столкновения цивилизаций

Мухина В. С. 

Достижением человечества в познании собственной природы является 

выделение таких значимых для самопознания феноменов, как личность,  

этносы, человечество. 

Личность в современном мире 

Понятие «личность» — как живое отражение стремлений человечества к 

осознанию потенциальной ценности отдельного человека — претерпевает во 

времени выраженные метаморфозы. Только в нашей стране за 50 лет  

понятие «личность» разительно изменило свои значения и смыслы. 

Уже в первые десятилетия после Великой Отечественной войны БСЭ 

вводит понятие «личность» для ориентировки советского человека. Тираж 

энциклопедии значительный: 300000. Вот как звучит определение понятия 

«личность». «Личность — человек как общественное существо, субъект  

познания и активного преобразования мира. Личностью является только  

человек как разумное существо, обладающее речью и способностью к трудовой 

деятельности. 

Со стороны духовного облика личность изучается психологией. Духовный 

облик человека представляет собой исторически сложившуюся  

совокупность наиболее существенных, относительно устойчивых психических 

свойств: черт характера, темперамента, способностей, одаренности,  

склонностей, интересов,..» [4. С. 304]. Опуская известную критику в адрес  

«идеалистов», «буржуазных ученых» и персонально «мракобеса 3. Фрейда»,  

обратимся к изложению основных идей марксистской психологии. В ту пору  

психология педалировала идею о том, «что физиологической основой психических 

процессов и свойств личности является высшая нервная деятельность — 

процессы, протекающие в коре головного мозга, основные закономерности 

которых вскрыты исследованиями И. П. Павлова» [4. С. 304]. И далее:  

«Унаследованные от рождения особенности нервной системы, строения мозга, 

органов чувств ребенка являются необходимой предпосылкой для его  

духовного развития. Врожденные возможности становятся действительными 

свойствами личности лишь в результате воздействия окружающей среды на 

ребенка, под регулирующим влиянием обучения и воспитания. Воспитанию 

принадлежит решающая роль в формировании личности человека. 

По мере формирования личности, развития ее самостоятельности  

увеличивается значение самовоспитания, то есть сознательной работы человека 

над выработкой своих психических свойств. Громадную роль в развитии  

личности играет также коллектив, особенно в условиях советского общества.  

Духовный облик человека отражает его жизненный путь: в преодолении  

встречающихся на жизненном пути трудностей формируется и закаляется характер, 

в процессе того или иного вида деятельности складываются и развиваются 

соответствующие интересы и способности. Исключительно важное значение 

для формирования личности имеет мировоззрение, то есть система взгладов 

человека на окружающие явления природы и общества... Личность  

проявляется и раскрывается в многообразных отношениях с действительностью, в 

общении с другими людьми, в своих поступках и поведении. В то же время 

личность сама является активным участником и деятелем общественной 

жизни, играет действенную роль в истории общества» [4. С. 304]. Мы специально привели в столь развернутом виде понимание существа 

личности, сформулированного в БСЭ пятьдесят лет тому назад, в эпоху  

построения социалистического общества. 

За прошедшее время психологи перестали объяснять психические  

процессы исключительно через ВНД. Однако при этом они ничуть не умаляют 

значение для науки роли И. П. Павлова и отдают должное ВНД. Психологи 

стали изучать более целенаправленно предмет психологии. 

Сегодня наша наука также исходит из того, что развитие психики  

осуществляется через три составляющие: 1 — предпосылки психического развития; 2 — 

условия психического развития; 3 — внутренняя позиция самого человека. 

Сегодня личность также изучается со стороны духовного облика. Однако 

современные психологи выражают сомнение: следует ли относить к  

духовному облику характер, темперамент, способности, склонности, интересы? И 

если следует, то какое место отвести этим психическим свойствам? 

Мы не будем здесь вести речь о развитии идеи сущности личности в  

психологии. Наша цель — высказать свое понимание сути личности для того, 

чтобы обратиться к обсуждению проблемы личности современного человека 

в условиях этнического возрождения и столкновения цивилизаций. 

Мы исходим из утвердившихся в общественном самосознании научных 

положений о том, что человек по природе своей социален и потому включен 

в общественное бытие и конкретно в свой этнос, в свою государственную 

структуру (еще Аристотель прозорливо назвал человека общественным  

существом). 

Как нам показали ученые XX века, личность постепенно, по ходу  

истории человечества выкристаллизовывалась из материи социального, из  

сообщества индивидов. Постепенно в истории человечества появляются понятия 

«индивид» и «общество», которые позволяют дифференцировать и того, и 

другого. 

Б. Ф. Поршнев, давая теоретический анализ социальной психологии в 

контексте истории, уделял особое внимание категориям «Мы и Они» и «Я и 

Ты». Он стремился показать, что лишь в процессе истории «Они»  

персонифицировались в «Он», «Мы» — в «Я», «Вы» — в «Ты» [15]. 

В современных условиях западное общество поднимает ценность «Я» на 

исключительную высоту. Так, Норберт Элиас, известный немецкий социолог, 

автор фундаментального исследования «О процессе цивилизации»,  

специально анализировал отношения между категориями «общество» и «индивид». Он 

писал: «Для структуры наиболее развитых обществ наших дней характерно, 

что тому, что отличает людей друг от друга, их Я-идентичности, приписывают 

сегодня большую ценность, чем тому, что у них есть общего — их Мы-иден- 

тичности. Я-идентичность превалирует над Мы-идентичностью» [20. С. 217]. 

Сегодня человек западной ментальное™ заявляет о своих правах и  

свободах, считая, что «Права человека» не миф, а документ, который существует 

для подтверждения того, чтобы каждый мог реализовать себя как  

уникальную личность. 

Личность по своей феноменологии предполагает развитие. Конечно,  

развитие личности опосредовано системой общественных отношений и  

осуществляется в процессе воспитания и присвоения человеком основ  

материальной и духовной культуры. Но вместе с тем это опосредование не исключает 

возможностей формирования собственно внутренних позиций личности, 

выходящих за пределы наличных общественных условий. 

Когда мы беремся размышлять о личности, следует помнить, что в  

соответствии со своей социально-психологической феноменологией человек  

существует в двух присущих ему ипостасях: как социальная единица и как  

уникальная личность, способная самостоятельно решать проблемные ситуации в  

политике, экономике, этике, науке и других жизненных сферах через 

индивидуальную систему личностных смыслов. 

Процесс развития человеческой личности в принципе бесконечен.  

Человек способен выйти за рамки любых ограничений, осознавая и обретая в себе 

потребность в развитии. Для этого человек организует свою волю, действуя 

как существо сознательное. Однако типология сознания зависит не только от 

индивидуального пути отдельной личности, но и от момента исторического 

развития общества, в котором существует человек. Сегодня это: этнос,  

государство и тенденция всеобщей интеграции человечества наряду с  

прогнозами катастрофических столкновений ключевых цивилизаций. 

Что будет происходить с отдельной личностью — с ее правами человека и 

индивидуальной свободой — в изменяющемся мире? 

Обратимся к этническим проблемам и перспективе бытия личности в 

условиях этнического возрождения. 

Этносы в современном мире 

В конце XX века ученые, заинтересованные в науках, изучающих  

человека в современном мире, открыли новый феномен — этническое возрождение, 

или этнический парадокс современности. Сущность этого феномена состоит в 

значительном повышении роли этничности в общественных процессах,  

новой волне повышенного интереса к этнической идентичности, языку,  

культуре, традициям и образу жизни. Ценностное отношение к традиционному 

обществу нарастает на фоне интернационализации экономической и  

социально-политической жизни, глобализации человеческой деятельности на  

нашей планете, а также международной интеграции современных ценностей 

цивилизаций. 

В создавшихся условиях социально-исторической амбивалентности  

положения многих современных этносов необходимо специально обратиться к  

изучению особенностей этнического самосознания, этнической идентичности  

представителей этносов, сопряженных в одном геоисторическом пространстве. 

Этническая идентичность — социокультурный и  

социально-психологический феномен, соединяющий когнитивные и аффективные  

представления и переживания личности об этнических группах, возникающие в  

реальных актах взаимодействия со своим и другим этносом. 

Исследования показывают, что этничность проявляется наиболее полно 

в сфере общественного сознания. В индустриальном и постиндустриальном 

обществах этничность проявляет себя как в сфере духовной культуры  

(прежде всего — в сфере этнического самосознания), так и в сфере материальной 

культуры, которая интегрирует новые общемировые ценности в исконные. 

Этничность при этом трансформируется в своих проявлениях. 

Как считает С. В. Соколовский, в условиях немыслимого прежде  

масштаба тиражирования фактов, известий, слухов об отношениях «других» к «нам» 

и «нас» к «другим» этническая мобилизация, ксенофобия и экспрессивность 

становятся повседневностью [16. С. 27—28]. 

В то же время У. Альтерматт указывает, что современное развитие все  

больше отдаляет человека от центров принятия решений, для него анонимных, 

и он больше не чувствует совместной ответственности за эти решения.  

Многие люди ощущают это как потерю общности. Чем в большей степени людей 

сближают одинаковые взгляды на жизнь и моду, тем больше они пекутся о 

своих традициях, связанных с происхождением и культурной ориентацией. 

При кризисных явлениях в экономике культурное сознание все чаще  

обращается к прошлому. Прогрессирующую этнизацию У. Альтерматт  

предлагает рассматривать в рамках общественных явлений (безработица, конфликты 

распределения, страх перед конкуренцией). По мере того как современное 

общество становится анонимным, возрастает потребность людей в  

объединении и общении друг с другом. Эта потребность и выдвигает на первый план 

этнокультурную народность или религиозно-фундаменталистскую  

общность, основанную на единстве веры [1. С. 204—205]. 

Возрастание роли этничности в современных условиях является  

естественной реакцией на так называемый эффект неопределенности.  

Нетерпимость к неопределенности является выраженной психологической  

особенностью человека. Эффект неопределенности влияет на специфику  

обратимости-необратимости взаимодействия социально-психологической триады 

«личность — этнос — цивилизация». 

Мы согласны с мнением Н. М. Лебедевой, которая считает, что при  

разрушении любой (государственной, социальной) идеи, скреплявшей  

общество, в целях удовлетворения основной потребности человека в  

определенности на сцену выходит более древняя и устойчивая форма  

структурирования мира — этническая [9. С. 11]. Это мнение присутствует во многих 

современных работах, заинтересованных в объяснении факта «этнического 

ренессанса». 

Действительно, если вслед за Л. Н. Гумилевым рассматривать рождение, 

жизнь и угасание этносов по аналогии с развитием и бытием  

индивидуального человека, то, как и в индивидуальной истории человека, в экстремальной 

ситуации у этноса может произойти регресс — возвращение к более раннему 

уровню развития. В случае с индивидуальной историей этноса  

социально-психологические катаклизмы приводят к усугублению этнической  

сплоченности и этническому капсулированию. 

Этническое капсулирование сопряжено с исторически сложившимся пер- 

систентом, а также со специфической реакцией этноса на новые условия, 

предъявляемые государством, мировым сообществом, этносами,  

проживающими в едином геоисторическом пространстве или государственной системе. 

Персистент рассматривается как этнические системы, прошедшие все 

фазы этногенеза и устойчиво находящиеся в состоянии этнического гоме- 

остаза. Как указывал Л. Н. Гумилев, такая система может существовать  

долговременно, практически не изменяясь, и легко погибнуть от внешнего  

воздействия [6. С. 513]. 

Исторически сложившийся персистент, по существу, определяет  

психологическое капсулирование этноса, когда система лишается не только  

механизмов, обеспечивающих адаптивность (не включается межэтническая 

идентификация, а действует лишь сугубо этническая идентификация и  

межэтническое обособление), но лишена и психологической готовности  

приспособления к новым условиям. Такое положение лишает капсулированный 

этнос обеспечения безопасности. 

Во взаимодействиях между этносами всегда заложены тенденции к  

обеспечению безопасности. Еще в родовых культурах безопасность на  

эмпирическом уровне была заложена в традиции рода и традиции межродовых  

отношений (Ч. Дарвин, Л. Леви-Брюлъ, Б. Ф. Поршнев и др.). 

Сегодня в мировом сообществе либеральное сознание современных  

мыслителей-политологов, историков, социологов и других представителей наук, 

заинтересованных в провидении будущего, создало тезаурус, презентирую- 

щий цивилизации теперь уже XXI века. В число основных понятий, наряду с 

понятиями «демократия» и «права человека», входит понятие «безопасность». 

За последнее время понятие «безопасность» претерпело ряд метаморфоз. 

Пятьдесят лет назад в СССР речь шла лишь о «безопасности  

международной», когда обсуждалось «состояние политических, экономических и других 

отношений между государствами, устраняющее угрозу агрессии и  

обеспечивающее мирное сосуществование государств на началах равноправия,  

национальную независимость и самостоятельность народов, а также их свободное 

развитие на демократической основе» [3. С. 388]. 

Сегодня общественное сознание расширило содержание «безопасности» и 

пользуется такими понятиями, как «человеческая безопасность»,  

«национальная безопасность» и многими другими. Человеческая безопасность —  

единство природных и социальных условий существования, обеспечивающих  

человеку достойную жизнь: благосостояние, свободу и развитие личности. 

Национальная (или этническая) безопасность — единство внешних и 

внутренних условий существования полиэтнического (или  

моноэтнического) государства, гарантирующих этносу территориальную целостность и  

исключающих насильственное изменение конституции, этнической  

самоидентификации и др. 

Новые понятия рождаются внутри новых представлений о грядущих  

отношениях землян между собой. 

На сегодняшний день политики, политологи и другие заинтересованные 

персоны пребывают в поисках новых подходов для сближения и (или)  

размежевания народов. 

Переустройство миропорядка и глобальное столкновение цивилизаций 

Среди множества заявляемых подходов особой популярностью стала  

пользоваться версия переустройства миропорядка американского политолога 

Сэмюела Хантингтона. В своей книге «Столкновение цивилизаций и  

переустройство мирового порядка» он пишет: «В наступающую эру столкновения 

цивилизаций представляют собой величайшую угрозу всеобщему миру, и 

международный порядок, основанный на цивилизациях, является самой  

надежной защитой против мировой войны» [30. Р. 321]. 

Самая суть цивилизационного миропорядка изложена С. Хантингтоном 

весьма определенно: «Несмотря на ослабление силы западной цивилизации, 

сохранять ее в интересах Соединенных Штатов и европейских стран...  

Добиться большей политической, экономической и военной интеграции и  

координировать свою политику так, чтобы государства, относящиеся к другим  

цивилизациям, не смогли играть на расхождениях между западными странами... 

И, что самое важное, признать, что вмешательство Запада в дела других 

цивилизаций — это, вероятно, единственный наиболее опасный источник 

нестабильности и потенциального глобального конфликта в мультицивили- 

зованном мире» [30. Р. 312]. 

С. Хантингтон в русле американской прикладной политологии  

рекомендует правящим кругам США делать ставку на военное превосходство и  

консолидацию своего «цивилизационного лагеря», углубляя и жестко фиксируя 

разломы между цивилизациями. Линии будущих военных столкновений 

совпадут с «межцивилизационными разломами» [18]. 

С. Хантингтон представляет Запад не просто как «культурную общность 

наивысшего ранга», но имеет в виду еще и специфическую идентичность, 

которая объединяет европейцев и американцев XX века. При этом остальной 

части мирового сообщества отводится более скромная роль. Остальным 

странам подлежит: поощрять «весторнизацию» Латинской Америки;  

сдерживать развитие военной мощи у исламских государств и Китая; замедлять 

отдаление Японии от Запада и ее примирение с Китаем; признать Россию 

сердцевинным государством православного мира и крупной региональной 

державой, у которой есть законные интересы, связанные с обеспечением ее 

южных границ. Сконструировав столь специфическим образом  

миропорядок цивилизаций, С. Хантингтон предрекает мировую войну 2010 года, когда 

США, Европа, Россия и Индия будут вовлечены в глобальную схватку с  

Китаем, Японией и большинством исламских государств... 

Однако войны можно избежать. Для этого сердцевинные государства не 

должны вмешиваться в дела других цивилизаций. 

В «Столкновении цивилизаций» С. Хантингтон предрекает, что цивили- 

зационный миропорядок не только не сохранит мира, но углубит взаимную 

отчужденность огромных людских масс (в основном по признаку  

религиозной принадлежности) и приведет к цивилизационному столкновению.  

Неизбежным условием цивилизационного миропорядка станет педалирование 

различий между народами и их религиями. Идея безопасности в этих  

условиях будет лишь отчуждать народы друг от друга. (Однако С. Хантингтон  

неоригинален в своих пророчествах. Экзистенциализм настаивал на все  

большем отчуждении людей на протяжении всего XX века. 3. Фрейд создал  

философский миф (или прозорливо предрек?) о человеке, его истории и 

цивилизации, где мажорные перспективы не могут найти себе места: сила 

уничтожения (и самоуничтожения) в условиях современной цивилизации 

приводит психику к опасной грани]) [17]. 

Для обеспечения безопасности мирового сообщества сегодня  

политологами проводится идея интернационализации всей общественной жизни. Эта 

идея не нова: очевидно, что тенденции взаимной интеграции культур, кото- 

рые проявляются в истории народов, поддерживают идею всеобщей  

интернационализации. 

Однако в истории человечества есть также культуры, которые в течение 

веков не обнаруживали податливости к чужеродным влияниям. Здесь будет 

уместным сослаться на Артура Шлезингера, который придает определяющее 

значение этнической исторической памяти, традиции и мифам. Он пишет: 

хотя «наука и технология революционизируют нашу жизнь, но наши  

действия обусловлены памятью, традицией и мифом» [19. С.11]. 

Это очевидное наблюдение А. Шлезингера обращает наше внимание на 

уникальное время, когда традиционное общество поставлено перед  

дилеммой: остаться традиционным и капсул и роваться, чтобы сохранить свою 

идентичность, или становиться «современным» и интегрироваться в  

общечеловеческую культуру [12]. 

Вопрос не столь прост. 

Проблемы личной и этнической безопасности 

Помимо инерции ценностей традиционного общества, его традиций, 

представлений и мифов, возникает проблема опасности быстрой  

перестройки общественного сознания, по-новому видится проблема личной и  

этнической безопасности. 

Концепция безопасности начала пересматриваться на Западе в конце 

80-х годов XX столетия. Ученые и политики попытались раздвинуть рамки 

понятия «безопасность» за пределы «войны и мира», включив в него не  

только традиционные военные, но и нетрадиционные угрозы. 

Среди факторов, определяющих безопасность, сегодня можно выделить 

следующие: 

1 — мир как ценность, отсутствие войны; 

2 — защита от угрозы физической безопасности — непосредственные  

преследования, рост преступности; 

3 — защита от угрозы экономической и социальной безопасности; 

4 — защита от угрозы экологической безопасности; 

5 — защита от угрозы этнокультурной безопасности (безопасности  

этнокультурной идентичности). 

В России с начала 90-х годов оживленно обсуждают подходы к  

национальной безопасности. Недавно принятая концепция национальной  

безопасности исходит из того, что потенциальные угрозы России обусловлены 

прежде всего внутренними причинами и сконцентрированы в экономике, 

социальной и экологической областях [7. С. 10427]. Однако многие народы 

России, потеряв прежние опоры национальной безопасности (хотя во  

многом и иллюзорные), начинают чувствовать значимую для национального  

самосознания угрозу безопасности — чувство безопасности национальной 

идентичности. Это связано не только с интернационализацией мировой  

общественной жизни, но и с процессами распада СССР и построения в России 

нового сообщества. 

Концепция национальной безопасности России должна признать  

исключительную значимость этнокультурного аспекта. Увы (!) — его недостает в 

комплексе, перечисленном по поводу безопасности. 

В действительности в процессе истории в традиционном обществе  

формировались смысловые доминанты культуры, которые определяли  

этническое самосознание, самоидентификацию того или иного этноса. При этом, 

безусловно, традиционное общество имело в виду проблему общей  

этнической и личной безопасности — так или иначе, оно трактовало для себя  

правила взаимоотношений среди своего этноса и с другим этносом. Это всегда 

были отношения «Мы — Они», «Свой — чужой», «Друг — враг». 

Многонациональная Россия всегда имела потенциальную  

напряженность в межэтнических отношениях внутри страны, так как народы не  

интегрировались до такой степени, чтобы расстаться со своей идентичностью: 

языком, традициями, мировоззрением, мифологией, религией и др. Однако 

сегодня, когда проблема безопасности России связывается с сохранением ею 

статуса великой державы, в ход пошли геополитические и цивилизационные 

доводы [14. С. 15]. Первые подчеркивают уникальное место России в  

евразийском пространстве и размеры страны, оправдывающие ее претензии на 

положение в системе международных отношений и системе международной 

безопасности. Вторые делают упор на интегративной миссии русских в  

России и в Евразии. Аргументы при этом черпают из геополитики и  

исторической мифологии. При этом во множестве возникают идеи, жестко  

детерминирующие российское величие, декларируется «русский империум»,  

«сверхнациональное духовноцентрическое государство с союзом народов с поле 

сильной воли» или «евразийская, непотребительская космосоциальная  

цивилизация» [8. С. 21]. Дело не в том, что человек, свободный от  

демагогического аутизма, не станет строить такие словесные конструкции (английский 

славист К. Мерридейл пишет о подобных теориях, появляющихся в России, 

как о заумных и неестественных, непонятных для западного человека) [11. 

С. 50]. Приведенные слова — заумь, квазинаука, но дело еще и в том, что по 

глубинному своему существу таящиеся за словами смыслы носят  

экстремистский характер и тайный умысел психологически компенсировать  

крушение прежних идеологических ориентиров. Как пишет С. Панарин,  

«настойчивые заклинания по поводу особой миссии России и русских в мировой  

истории о необходимости возродить империум в очередной раз уводят от 

реалистического политического действия, подлинного культуротворчества и 

безопасности во всех ее аспектах, включая безопасность идентичности» [14. 

С. 15]. В этой связи следует обратиться к анализу истоков тоталитаризма и 

панславизма в России [2]. Главная опасность нашего времени состоит в том, 

что мы можем столкнуться «с реальной угрозой необратимой социальной 

аномии — самой серьезной угрозой для современного российского  

общества. Поэтому призывы нащупать идею, способную сплотить российское  

общество, вовсе не праздны» [10. С. 99—114]. 

Как бы то ни было, средства массовой информации, распространяя  

«новые» идеи под эгидой обсуждения концепции национальной безопасности, 

пока скорее разделяют народы России, чем объединяют их. 

Газеты, журналы, TV, Интернет — каждые на свой лад — создают  

коммуникационные поля, транслирующие новые идеи эпохи цивилизации, цель 

которых — интегрировать отдельного человека и каждый этнос во всеобщую 

человеческую культуру. Конечно, неизбежное произойдет. Но для всего 

нужно время и место. Торопливые теоретики и политики подчас сами не  

ведают, что творят. 

Дело психологии — рассматривать культурологические и политические 

инновации как составную часть бытия — условие современной жизни  

отдельного человека и отдельного этноса. На этническое самосознание людей, 

повернутых на ценности традиционной культуры, безусловно, не могут не 

воздействовать новые ценности современной цивилизации. В этом случае 

отдельная личность и группы лиц внутри этноса могут проходить разные ак- 

культурационные стратегии. Это могут быть: противоположные друг другу 

интеграция и маргинализация, а также ассимиляция и сепарация. Сензитив- 

ность к разным социальным явлениям представителей единого этноса, с  

одной стороны, в известной мере отражает жизнеспособность, но с другой — 

разрушает этническую консолидацию. В результате внутри каждого  

отдельного этноса соотношение разных стратегий аккультурации имеет свои  

особенности и по-своему создает новые конструкты этнической идентичности 

как в контексте идей и реальных предложений наступающей цивилизации, 

так и в контексте традиционных межэтнических отношений, сложившихся в 

условиях единого геоисторического пространства. 

Чтобы понять особенности этнического самосознания современных  

этносов, проживающих в едином геоисторическом пространстве, следует  

изучать в первую очередь особенности этнического самосознания молодежи как 

наиболее сензитивной к традициям и новому влиянию части этноса. 

Особый интерес сегодня представляет изучение этнического  

самосознания молодежи таких регионов России, где проживают русские и другие  

народы со своей традиционной культурой, не совпадающей в вероисповедании. 

Рассмотрение особенностей аккультурации сопряженных в одном  

геоисторическом пространстве этносов с мировым сообществом и друг с другом в 

условиях традиционного межэтнического взаимодействия — актуальная не 

только для психологии как науки, но для России и для мирового сообщества 

в целом проблема. 

Наряду с проблемами аккультурации в мировом сообществе целых  

этносов встает проблема аккультурации отдельного человека — в амбивалентной 

его сущности: как социальной единицы и как уникальной личности. 

Личность и этносы в условиях интернализации и глобальной аккультурации 

Проблема реализации человеком своего предназначения как личности 

является актуальной для многих людей, которые присвоили продуктивные 

идеи XX века о ценностном предназначении свободной личности в  

свободном обществе. 

Общей методологической основой нашего анализа сегодняшних  

проблем личности в мире является марксистская идея о развитии личности путем 

«присвоения материальной и духовной культуры общества». Прежде всего, 

речь здесь идет о «присвоении» традиционных ценностей и новых идей,  

интернализации современных цивилизаций. 

В нашем исследовании развитие личности мы рассматриваем через  

разработанную нами концепцию развития структуры самосознания. Мы  

понимаем самосознание личности как универсальную, исторически  

сложившуюся и социально обусловленную психологически значимую структуру,  

присущую каждому социализированному индивиду, состоящую из звеньев, 

которые составляют содержание ключевых переживаний личности и  

выступают внутренними факторами рефлексии, ее отношения к самой себе и 

окружающему миру. Согласно этой концепции, самосознание человека как 

личности содержит пять звеньев: 1 — идентификация с именем и  

заменяющим его местоимением «Я», с образом тела, индивидуальная духовная  

сущность человека; 2 — притязание на признание; 3 — половая идентификация; 

4 — психологическое время личности (прошлое, настоящее, будущее); 5 — 

социальное пространство личности (права и обязанности). 

Эти звенья самосознания формируются у всех людей, независимо от  

принадлежности к какому-либо этносу, различаясь в содержательном  

наполнении в зависимости от характеристик этнической среды и от социальной  

ситуации развития. Ценности, входящие в содержание структурных звеньев  

самосознания, переживаются человеком в качестве уникальных личностных 

потребностей [13]. 

Сегодня, в период глобальных перемен в мире, в мировом сообществе  

наряду с идеей уникальной личности утверждается идея интернализации всей 

общественной жизни. Действительно: XX век подарил западным странам и 

России обольстительные идеи «чувства личности», «уникальной личности», 

«прав человека» [5] и вытекающие из этого тезауруса социальные позиции 

каждого отдельного человека как личности. В то же время сегодня  

уникальной личности следует найти место не только в рамках своего этноса и  

государства, но и в условиях интернализации всего человечества, в условиях  

глобальной аккультурации. 

Никто до конца не может себе представить, что дадут каждой отдельной 

личности и каждому этносу последствия глобальной аккультурации при 

взаимодействии цивилизаций. 

Межэтническая аккультурация 

Помимо межэтнических отношений в условиях проживания в едином 

геоисторическом пространстве, в контексте нашего исследования  

необходимо указать на межэтнические отношения, возникающие в условиях  

межэтнической аккультурации. 

Как принято считать, этническая аккультурация рассматривается как 

процесс и результат взаимовлияния национальных культур. Известно,  

формы обмена культурной информацией между этносами весьма разнообразны. 

Аккультурация сегодня захватывает все народы земли и способствует  

широкому распространению культуры. 

Аккультурация, как показывают исследования, обычно ведет к  

ассимиляции, интеграции, сепарации, маргинализации. Дж. Берри и его коллеги 

разработали концепцию аккультурации, создав модели ее стратегий,  

поведенческих сдвигов, а также аккультурационного стресса и адаптации.  

Наибольшую популярность получила модель аккультуральных стратегий,  

которую используют многие социологи, социальные психологи и представители 

других отраслей знания, заинтересованные в изучении этнического  

самосознания и межэтнических отношений. 

Дж. Берри за многие годы изучения феномена аккультурации не только 

разработал модели ее стратегий, но и обогатил эту область логически и  

эмпирически точно описанными положениями. 

Дж. Берри показал следующее. 

В результате аккультурации происходят изменения на личностном уровне. 

Как указывает Дж. Берри, на личностном уровне происходит очень много 

психологических изменений [22]. 

Психологические изменения включают ценности, аттитьюды,  

способности и мотивы. Подобные изменения определяются как поведенческие сдвиги: 

меняются существующие идентификация и аттитьюды и развиваются новые; 

личностная идентификация и этническая идентификация часто сдвигаются 

в сторону от изначальных показателей (77. Боски) [28. Р. 124—141];  

поднимаются вопросы о том, насколько следует участвовать в процессе  

аккультурации (Дж. Берри, У. Ким, С. Пауэр, М. Янг, М. Буджаки) [27. Р. 185—206];  

другие аттитьюды (такие, как межгрупповые аттитьюды и жизненные  

преференции) также меняются и развиваются в процессе аккультурации. 

Как указывают исследователи, на личностном уровне в процессе  

аккультурации часто проявляются социальные и психологические проблемы. Эти 

проблемы относятся к понятию «аккультурационный стресс» (Дж. Берри, 

У. Ким, Т. Минде,Д. Мок', [25, Р. 491—511] в других работах термин  

обозначается как «культурный шок» — А. Фернхэм, С. Боннер) [С. 29]. Как раз в этой 

сфере и происходят изменения в плане психологических, социальных и  

физических последствий аккультурации. Подобные негативные и  

нежелательные последствия неизбежны, существует множество возможностей  

столкнуться с ними в процессе аккультурации (М. Байзер и др; Дж. Берри, У Ким) [21; 

26. Р. 207-236]. 

Согласно Дж. Берри, для концептуальных целей можно использовать ди- 

хотомичные значения («да» и «нет»), создавая, таким образом,  

четырехступенчатую модель. Каждая ступень в этой классификации рассматривается 

как аккультурационная опция (одновременно стратегия и последствие) для 

индивидов и групп в этнически плюралистических обществах. Это  

следующие опции: ассимиляция, интеграция, сепарация, маргинализация. 

Ассимиляция. Если ответ на первую посылку «нет», а на вторую «да», то  

опцией будет ассимиляция, то есть отказ от своей культурной идентичности и 

традиций и переход в более крупное общество. Это может происходить путем 

абсорбции недоминирующей группы в устоявшуюся доминирующую группу 

или путем соединения многих групп с целью создания нового общества. 

Интеграция. Подразумеваются сохранение некоторой культурной  

целостности группы (то есть реакция на перемены или некоторое сопротивление 

переменам) и стремление стать неотъемлемой частью большого общества (то 

есть некоторое приспособление). В случае интеграции выбор падает на  

сохранение культурной идентичности и присоединение к доминирующему  

обществу. Когда такая стратегия широко распространяется, тогда появляется 

несколько разных этнических групп, которые сотрудничают внутри большой 

социальной системы.  

Сегрегация или сепарация. Если нет значимых отношений с большим  

обществом, сопровождаемых сохранением этнической идентичности и  

традиций, то появляется другая опция. В зависимости от того, какая группа  

(доминирующая или недоминирующая) контролирует ситуацию, эта опция может 

принять форму либо сегрегации, либо сепарации. Когда образец поведения 

навязывается доминирующей группой, тогда возникает сегрегация с тем, 

чтобы держать людей из другой группы «на своем месте». С другой стороны, 

сохранение традиционного стиля жизни вне полного участия в жизни  

большого общества может быть желанным для аккультурационной группы и,  

таким образом, вести к независимому существованию, как в случае с  

сепаратистскими движениями (то есть реакция, следующая за отказом). В терминах 

Дж. Берри сегрегация и сепарация отличаются в основном тем, какая группа 

или группы определяют последствия.