Главная » Статьи » Психология и педагогика

Политик: восприятие и понимание


Баранова О. В. Социально-психологическая роль политического лидера тесно связана с архетипом «другого», тот есть лица, стоящего обособленно от основной группы людей и над ней. Благодаря этой непохожести он и может быть функцией группы в целом, то есть представлять всех в единственном числе. Растворение политика в членах группы его сторонников, в их качествах — ведет к уничтожению лидера. В действительности, как правило, имеет место обратное — растворение членов сообщества в лидере, которое К. Г. Юнг назвал психической инфляцией. Значит, политический лидер является наиболее последовательной реализацией человеческой личности как «другого», по сравнению с обычным человеком, который «как все» и является другим в гораздо более ограниченной степени. Попытаемся рассмотреть реализацию принципа «другого» в современных политических лидерах. Качества политика как другого: «значимый», «незначимый»; «свой», «чужой»; «добрый и злой» Архетип «другого» применительно к политику опирается на базовые социальные различия, сложившиеся еще в первобытный период развития человечества. Такими дихотомиями, безусловно, являются: 1) «значимый» — «незначимый» и 2) «свой» — «чужой». Эти различия в историческом и логическом плане как бы предшествуют разделению «другого» и своего «я» на самостоятельных субъектов, то есть осознанию самостоятельности своей личности по отношению к другим и к личности политика. Это значит, что подсознательная постановка политика в эти рамки предшествует рациональному просчету отношения к нему и доминирует в восприятии и последующем понимании политика. Понимание политика, хотя и является по форме рациональным, по содержанию кодируется ценностными мотивами, лежащими вне поля сознания. Состоявшийся политик по определению является «значимым другим», так как он концентрирует в себе значимые отношения1. В то же время ряд политиков, не добившихся поддержки и понимания данной группы, в ее глазах не значимы, хотя в действительности они могут обладать весьма значительным политическим весом, непонятным реципиентам этой группы, и даже быть значимыми для других групп. Эта разновидность образов «незначимых других» вызывает у массы безразличие или презрение. «Незначимый другой» оказывается на периферии поля зрения реципиентов из массы, забывается и исчезает. Многих политиков, в начале 90-х известных всей стране, сегодня не помнит большинство россиян, так как они перешли в категорию незначимых. Этот эффект быстрого восхождения и быстрого забывания в значительной степени усиливается современными СМИ. 1 Термин «значимый другой» предложен Г. Салливаном. А. В. Петровский интерпретирует это понятие в трехфакторной модели: авторитет, эмоциональная привлекательность (аттракция), статус власти. Важнейшим элементом образа «значимого другого» является архетип родителя, прежде всего отца, который и становится базовым для восприятия политика. Далеко не все политики соответствуют образу отца (или матери, если политик — женщина), однако основной тип политиков, занимающих главные государственные посты: глав государств, правительств, регионов, муниципальных образований, крупных партий, — так или иначе соотносятся с этим образом. По-видимому, в вытесненной форме это касается всех политических лидеров, так как они опираются на прообраз вождя племени, который был в то же время главным самцом или родителем. Важнейшими качествами политика как другого являются: осуществление власти по отношению к остальным (решения, приказания, санкции) и забота об остальных. В этом прежде всего и проявляется значимость политика. Принципиально не важно, чем программируется архетип лидера-отца: биогенетически (наследственно) или с помощью культурных кодов: и в том, и в другом случае оно носит коллективный и подсознательный характер и формируется у человека в процессе общения. Образ «другого» неизбежно порождает проблему: «свой»—«чужой», являющуюся прежде всего практической проблемой политика, который старается не быть чужим и в то же время быть не слишком «своим», банальным. «Свой» — «чужой» является одной из переменных, от которых зависит успех политика. Формула успеха в поиске поддержки лидера у потенциальных сторонников заключается в том, чтобы стать «своим» и одновременно значимым другим. Политик в принципе может быть не вполне, лишь отчасти своим или даже чужим, но при этом успешно выполнять свои лидерские функции. В таком случае он получает в восприятии статус «доброго чужого» в отличие от «злых чужих», с которыми ассоциируются политики несущие в себе образ врага. Образ доброго чужого характерен для ряда политиков, выигрывавших выборы на должность главы региона, к которому они практически не имели серьезного отношения. В то же время непопулярные лидеры регионов в сознании избирателей выступают как «свои злые», на которых списываются проблемы. Таким образом, мы имеем трехмерную систему, в которой можно оценивать восприятие и понимание различных политиков, опираясь на базовые, внутренне присущие сознанию людей, критерии. Другой как «не-я» и феномен дистанции между политиком и его коммуникативным партнером из массы Все перечисленные критерии восприятия лидера как другого означают дистанцию между политиком и воспринимающим его человеком из массы. Политик это особый другой, особый предмет мира, лежащего за пределами человеческого «я», отличающийся от других людей непреодолимым расстоянием. В контексте феноменологического понимания политической психологии дистанция как раз и делает политика крупным лидером в глазах воспринимающих. «Большое видится на расстоянии». Если мы принимаем большое в качестве данности, то расстояние предстает мимолетным качеством, которое можно сокращать или увеличивать по желанию. Но в политике происходит процесс создания большого в лице лидера, независимо от того, соответствуют ли этому образу реальный масштаб личности политика и его политический вес. И логическим стержнем, на который нанизывается образ лидера служит дистанция между ним и его потенциальными сторонниками. Поэтому расстояние нужно задать искусственно в виде рекламы, либо оно продуцируется общественным сознанием спонтанно. В любом случае без дистанции образа политика не возникнет. И рядовой сторонник практически не контролирует дистанцию, так как она задается извне: коллективным сознанием или рекламой. Более того, у простого человека, как правило, нет шкалы для измерения и коррекции этого расстояния. Другой важный момент дистанции — ее принципиальная недостижимость, так как принципиально невозможно достичь целого (а лидер, в известном смысле, - это функция целого), оставаясь его частью. Можно только выйти за пределы группы сторонников и воспринимать его как значимого другого со стороны, но уже не как своего лидера. В политической рекламе, которая содержит два витка рекламной спирали, ознакомительный и утвердительный, — дистанция создается уже на этапе создания предельно общего образа (ознакомительный этап), до непосредственных мотивов поддержки. Четкие мотивы поддержки создаются на стадии утвердительной рекламы, которую в большей степени можно соотнести с пониманием политика, чем с восприятием. В процессе понимания дистанция обретает ощутимые, конкретные очертания. Наряду с базовым отличием политика от себя и себе подобных («не-я») и представлением о нем как неизбежном важным различием является различие политиков между собой, которое и позволяет иметь более определенные представления о политиках. Ясно, что политический лидер патримониального типа (отец нации, региона, авторитарный лидер) отличается от лидера — депутата, критика, интригана, общественника, бюрократа-управленца. Все они относятся как «Другие» друг к другу, в то же время, оставаясь другими для рядового гражданина. Таким образом, складывается и функционирует естественная структура для понимания, сравнения и оценки политиков. Роль средств массовой коммуникации в создании образа политика как значимого другого Современные средства массовой коммуникации (СМК или СМИ) настолько глубоко проникли в социально-психологическую структуру современного общества, что без них невозможно представить себе образ политика. Речь идет не только о поправке на СМИ, как на фактор, а о новой структуре образа лидера. Ключевая роль СМИ заключается в создании особой дистанции между политиком и рядовым реципиентом, причем регулярное появление в основных, прежде всего электронных, СМИ и создает эту дистанцию, которая воспринимается как субстанциальная часть политика, без которой политика попросту не существует. Кроме того, образ политика приобретает те черты, которые программируются техническими особенностями СМИ, — видеорядом (фоторядом в печати), виртуальностью политика, который присутствует где-то там, в неопределенном пространстве, помимо традиционных мест, например, хорошо знакомых административных зданий. В этом плане советская эпоха презентации политиков в СМИ была, конечно же, скромным подготовительным этапом по сравнению с тем, что появилось в последнее десятилетие ушедшего века в новой России. Для восприятия важно, что политик - это тот, кто владеет ресурсом СМИ, и степень его значимости для гражданина зависит часто не столько от конкретных дел, а от их презентации в СМИ, равно как и от презентации в СМИ самой личности лидера, его властного контроля по отношению к реципиенту и заботу о нем. Современные СМИ по-новому заставили взглянуть на устойчивость и неустойчивость поддержки политиков со стороны низов. С одной стороны, СМИ дают дополнительный ресурс неустойчивым или непопулярным политикам, «надутым» с помощью психической инфляции. При этом используется кумулятивный ситуационный эффект, когда резкий взлет лидера приурочен к определенному моменту времени, а в дальнейшем происходит его значительное проваливание. Впрочем, этого эффекта можно и избежать, если его модель лидерства переходит на качественно более высокий (харизматический) уровень. В то же время фактор СМИ значительно снижает устойчивость всех лидеров в целом, ускоряя процесс их исчезновения с политической сцены в случае потери этого ресурса. Открытие «социально другого» в процессе общения с политиком Политик в большинстве случаев является социально другим для рядового гражданина, то есть выступает носителем иной языковой, коммуникативной субкультуры. Особенно это важно в том случае, если политик относится к иной возрастной, образовательной, профессиональной группе, происходит из другой части страны или представляет собой оригинальный психологический или моральный тип. Проблема правильного «открытия» политика обостряется в случае, если он только появляется на политической арене и не успел еще стать привычным для аудитории СМИ или приобрести опыт адекватного публичного общения. Такая ситуация систематически возникает при вступлении в предвыборную борьбу представителей деловой элиты либо государственных администраторов, бывших на вторых должностях. Как доказано еще У. Липпманом, восприятие социально другого происходит по модели стереотипизации, то есть сличения появившегося образа с полуосознаваемым стереотипом. Стереотип может носить как негативный, так и нейтральный и позитивный характер, однако закрепление негативного стереотипа происходит сильнее и с большей вероятностью. Поэтому новый претендент на роль лидера должен: а) доказать свою значимость («значимый другой»); б) показать себя «своим» или не слишком чужим»; в) в любом случае сделать себя «добрым». Удовлетворить всем этим требованиям сразу и создать за 1—2 месяца избирательной кампании образ «другого», но в то же время «значимого своего доброго», — бывает очень сложно, а часто практически невозможно. Да и в этом нет необходимости, так как у целевой группы этого лидера могут просто отсутствовать соответствующие и подходящие для данного претендента стереотипы. Поэтому рекомендуется остановиться на образе чужого, но доброго и постепенно становящегося своим, или не совсем своего, но полезного, акцентируя, на начальном этапе, значимость фигуры. Для современной политики вообще характерны механизмы навязывания или приспособления политиков с не очень подходящими данными под требования и стереотипы аудитории. При этом используются как интегратив- ные факторы сознания, так и принцип «разделяй и властвуй». Интегратив- ные механизмы характерны для создания образов лидеров патримониального типа. Так, например, при создании образа лидера такого типа (отсутствие первонального достаточно высокого для соответствующего уровня лидерства — правителя государства — имиджа) в качестве факторов, интегрирующих его образ в сознание населения на этапе ознакомительной рекламы, могут быть избраны факторы национальной и силовой идентификации, которые отвечают ожиданиям населения и потребности в решении кардинально значимых и актуальных соответствий ситуации проблем. Политики другого плана, не претендующие на роль общих лидеров, делают себя значимыми другими с помощью противоречий восприятия, создаваемых ими внутри общества или с помощью скандальных образов, представляющих собой род информационного террора. При этом они быстро заручаются поддержкой своей целевой группы, представляющей меньшинство, близкое им по социально-психологическому типу, но достаточное для выполнения их лидерских задач. Роль гуманитарных и ценностных факторов в восприятии и понимании политика Несмотря на господство в политике манипулятивных механизмов управления восприятием и пониманием, сохраняется и значительная роль тради- ционных гуманитарных факторов. К ним относятся: представления о равенстве людей, том числе и политических лидеров, общие этические нормы и профессиональные этические кодексы, стремление к уважению других людей и приоритету коммуникации над манипулированием. Роль и действия таких факторов достаточно высоки в России. Это очень важно перед лицом вероятного распада на конкурирующие корпоративные субкультуры единого смыслового и культурного пространства, унаследованного современной Россией от советского общества. При этом происходит утрата ценностных позиций, позволяющих оценивать политиков с точки зрения стратегических целей общества. Это объективно ведет к засилию на политической арене образов «других чужих» как нормальному, общепризнанному явлению, которое не имеет ничего общего с демократией и плюрализмом, которые были бы благоприятны для страны. Значение «Другого» в образе политика трудно оценить в рамках одной статьи, тем не менее, кажется, удалось показать, что он тесно связан с феноменом отчуждения власти от общества и вместе с тем, с функционированием личности как индивидуальной, суверенной единицы в политической жизни. Следовательно, главным в общении политиков и граждан является управление этой психологической дистанцией в целях взаимопонимания. Через барьер отчуждения к «Другому» Пастушкова Л. М., Карпова Н. Л. Особенности первых впечатлений о другом человеке у заикающихся, прошедших курс логопсихотерапии ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ о другом человеке есть сложный психологический феномен, который может быть взят за единицу изучения процесса межличностного восприятия [1—8]. Это — обязательно эмоционально окрашенное представление (образ) другого человека с элементами возможного прогноза взаимодействия с ним. По мере своего формирования первое впечатление становится все более определенным, осознанным, вербализуемым, полным и точным, субъективно адекватным. Первое впечатление, чтобы его можно было по праву назвать именно первым, формируется в ситуации временного, а значит, и пространственного ограничения (первые несколько 2—10 минут контакта, возможно только визуального). Немаловажной характеристикой впечатлений, в том числе и первого, является его СИЛА. О силе впечатления можно судить по тому, как реципиентом оценивается эффект воздействия на его психику другого человека. Сильные впечатления вызывают или выражаются в глубоких эмоциональных переживаниях, часто неожиданных, активизирующих или дезорганизующих переосмысление жизненного контекста, переоценку ценностей. У впечатлений есть свое СОДЕРЖАНИЕ, которое является результатом отражения субъектом восприятия другого человека в конкретной ситуации в определенном, направленном на решение различного типа коммуникативных задач, взаимодействии с ним. Понятно, что в отдельный (ограниченный) момент времени человек (объект восприятия) может проявить себя не во всей своей полноте, — к каким его характеристикам будет привлечено внимание, зависит в большей степени от установок, целей, ценностей, состояния, жизненного опыта реципиента. Безусловно, он может намеренно себя презентировать и тем самым управлять вниманием реципиента, целе- направленно формируя в себе тот или иной образ, стараясь понравиться (или не понравиться), запомниться, обыграть ситуацию взаимодействия от вынужденной до событийной, судьбоносной. Но для этого надо пройти школу актерского мастерства. Большинство людей такой школы не имеет, хотя у каждого из нас повседневно возникают первые впечатления от встреч с незнакомыми людьми, мы их как-то анализируем, интерпретируем и решаем, каждый сам для себя, — доверять им или нет, придавать им значение и какое именно. Получается, что ДОВЕРИЕ К ДРУГОМУ производно от ДОВЕРИЯ К СЕБЕ, своему впечатлению о другом. Человек многолик и изменчив, и в то же время сущностные его характеристики постоянны. Кому-то нескольких минут достаточно, чтобы составить о человеке вполне определенное впечатление и не сомневаться в его верности, а для кого-то незнакомый — тайна, в которую он не хочет или не может проникнуть. Надо ли убеждать, что наши впечатления о людях прежде всего СУБЪЕКТИВНО-АДЕКВАТНЫ, а потом уже АДЕКВАТНЫ, то есть точны, верны, соответствуют истине. И каждый (осознанно или интуитивно) сам для себя определяет границу проникновения во внутренний мир другого человека. Трудно живется людям, не доверяющим своим впечатлениям и знающим, что сами они производят на других не адекватное своей сущности впечатление, являются не теми, за кого их принимают, что их неправильно идентифицируют. К такой категории можно отнести больных логоневро- зом — людей, страдающих нарушением речевого общения в форме заикания. Как показывают многочисленные исследования, контакт с незнакомым человеком пугает заикающихся из-за возможного непонимания, неверного (неблагоприятного) впечатления о себе. Они так сосредоточены на своем напряженно-судорожном состоянии, на технике речевого самовыражения, что с трудом ориентируются в ситуации общения (видят ее очень узко), в состоянии собеседника (ищут дополнительных своему состоянию характеристик), могут быть не гибки и не находчивы, несвоевременно устанавливают активную обратную связь. При этом большинство из них считает себя очень впечатлительными, они надолго запоминают негативный опыт общения, застревают на анализе его нюансов. Недоверие логоневротика своим собственным впечатлениям, порожденное негативным опытом общения, заставляет его перестраховываться и не доверять незнакомым людям. Задачей нашего экспериментального исследования стало выявление наличия (сохранения) перечисленных выше особенностей первого впечатления о другом человеке у заикающихся, прошедших активный полуторамесячный лечебно-обучающий курс семейной групповой логопсихотерапии (в основе — методика групповой логопсихотерапии Ю. Б. Некрасовой), а во время эксперимента проходивших 2-недельный курс контрольно-поддерживающей логопсихотерапии (данная методика социореабилитации лого- невроза состоит из 4-х основных этапов: I — диагностический — подготовительный (6—10 месяцев), II — сеанс эмоционально-стрессовой терапии, на котором происходит «снятие» симптомокомплекса заикания (1,5 часа), III — активный курс групповой семейной логопсихотерапии (1,5 месяца ежедневных 8—10-часовых комплексных занятий), IV — контрольно-поддерживающая логопсихотерапия, спустя 6 месяцев после III этапа (2 недели). Предполагалось, что успешное прохождение всего курса социореабилитации должно снять у пациента недоверие к себе и другому человеку. Этот эффект рассматривался нами как производный от овладения участниками группы умениями и навыками оптимальной речевой коммуникации и активного стремления к максимальному преодолению недуга, в формировании у пациентов позитивного образа себя, в умении производить позитивное впечатление на других (прежде всего стремлением к самосовершенствованию), в переносе в ситуации общения фокуса внимания с себя на другого человека, в учете его состояния и жела- ния взаимодействовать, в стремлении быть адекватным ситуации и целям общения. Мы обследовали 8 пациентов, 6 их родственников и 5 выпускников предыдущих групп по трем специально разработанным методикам: 1) — незаконченные предложения (установки на контакты с незнакомыми людьми, доверие впечатлениям, оценку впечатлительности); 2) — классификация фотографий (стиль отбора и оценки информации о незнакомом человеке, особенности впечатления, оценка впечатлительности, открытости и избирательности контактов с незнакомыми людьми, доверия (уверенности в правильности) своим впечатлениям; 3) — экспериментальная ситуация реального (парного) контакта с незнакомым человеком на 3-х этапах: I — визуального контакта; II — знакомства (обмен информацией друг с другом); III — впечатление о партнере после его участия в импровизированном концертном выступлении. Цель последней методики — выявление особенностей первого впечатления (в сравнении с последующими) в ситуации реального взаимодействия с незнакомым человеком. По двум из этих методик (методике незаконченных предложений и организации реального контакта с незнакомым ранее человеком (в данном случае — участником логопсихотерапевтической группы)) было также обследовано 16 студентов-психологов (V курс, возраст 21—28 лет), которые принимали участие в экспериментальной работе группы семейной логопсихотерапии. В данной статье приводятся только сравнительные данные пациентов и студентов как наиболее близких возрастных групп и показательных по проблемам общения. Кратко охарактеризуем группу пациентов: все они до прохождения социореабилитации по данной методике ранее уже неоднократно и безуспешно лечились от заикания, имели тяжелую или среднюю степень выраженности речевого недуга и высокую невротизацию; Г. В. — 45 лет, образование высшее, инженер; К. Н. — 17 лет, студентка I курса ф-та психологии; Л. А. — 33 года, образование высшее, инженер; М. С. — 22 года, студент V курса института культуры; М. Л. — 39 лет, образование высшее, экономист; П. Ю. — 29 лет, образование высшее, домохозяйка; П. А. — 22 года, студент V курса ф-та психологии; С. А. — 28 лет, образование среднее специальное, техник. Результаты обследования пациентов по методике незаконченных предложений До лечения у пациентов наиболее ярко были выражены следующие состояния: новые знакомства смущают, пугают, их стараются избегать (К. Н., П. А., Л. А., М. Л.); не обращал внимания на незнакомых людей (С. А.). Основная причина: трудности громкой речи, запинки, прогноз отрицательного образа себя в глазах другого («тягостный», «глухой»), трудности выбора и соблюдения правильной дистанции в общении (Л. А., С. А., Г. В., М.Л.). У абсолютного большинства (7 человек) — желание ограничиться вынужденными деловыми контактами и общением с близкими людьми, только у П. Ю. — стремление к разнообразному общению. После лечения: а) появилось желание расширять круг знакомств, круг друзей (Л. А., С. А., К. Н., М. Л.); б) научились рефлексировать свои впечатления о людях, не судить строго, делать поправки на цели, ситуацию общения, состояние свое и партнера, взаимность желаний, открытость, искренность партнера — это в той или иной мере отметили все; в) осознали значимость правильно выбранной дистанции (С. А.), свою ответственность за успешность общения (Л. А.), необходимость «поиска созвучия» с партнером (М. С). Однако по-прежнему считают важным: а) убедиться, что партнер хочет и на самом деле слышит тебя (Л. А.); б) поиск меры самовыражения (С. А., М. Л.), в) стать более уверенным в себе (М. С). Осторожное, но в меньшей степени выраженное, сохранилось отношение к незнакомым людям у П. А., К. Н., хотя и у одного и у другой образ се- бя изменился в лучшую сторону («Зеркальное я»). П. А. о себе: «Я красивый», К. Н.: «У меня внешность, вызывающая доверие. Я уступчива». Но в их самохарактеристиках по-прежнему есть и отрицательные оценки и противоречивые. П. А.: «Меня могут принять за идиота», К. Н.: «Впечатление «доброй души» — мне не нравится». Совершенно не отражается их профессионально-психологическая направленность в завершении предложений, в их дополнениях не проявляется интерес к внутреннему миру другого человека, они по-прежнему гораздо больше озабочены отношением к себе со стороны незнакомых. Можно отнести это на счет их инфантилизма, а также предположить, что личностная составляющая логоневроза у них требует более глубокой и длительной коррекции. Результаты экспериментального исследования особенностей первого впечатления о другом человеке в ситуации реального взаимодействия Как было сказано выше, данный эксперимент проводился в 3 этапа на одном из занятий логопсихотерапевтической группы, в котором участвовали студенты V курса — слушатели спецкурса «Основы семейной логопсихо- терапии». Работа шла в парах: студенты — участники группы (пациенты, родственники пациентов, выпускники предыдущих групп). I этап — «визуальный контакт» (задание: в течение 10 минут, сидя молча друг против друга, записывать свои впечатления о партнере, которого видят впервые). Результаты анализа по подгруппе «студенты—пациенты»: и пациенты, и студенты признавали трудности сосредоточения на другом человеке, неловкость от разглядывания, некоторой искусственности ситуации преднамеренного формирования впечатления о незнакомце. У отдельных студентов выявилась потребность «слышать и видеть в действиях» другого человека, чтобы составить о нем отдельное впечатление. В содержание первого впечатления у обеих подгрупп вошли следующие характеристики: возраст, пол, оценка внешнего вида (аккуратен, хорошо выглядит), оценка привлекательности (приятная/-ый, милая, интересная, красивая, обаятельная), оценка взгляда (дружелюбный, вдумчивый), оценка коммуникативных качеств (открытый, любознательный, разбирается в людях, осмотрительный, аналитический ум), возможная профессия, место жительства, хобби, имя, статус в семье, характер (добрый, смелый, творческий), зависимость от мнения других, а также оценка своего отношения к партнеру (понятен, знаком типаж). Студенты-психологи также осознали влияние возможного «эффекта ореола» и необходимость дополнительного времени, чтобы впечатление о человеке упрочилось, его было бы легче осознать и вербализовать. 77 этап эксперимента — «знакомство» (в тех же парах) (задание: после 10-минутного разговора друг с другом записать (уточнив, дополнив) свое впечатление о партнере). Результаты анализа: осознается взаимный интерес друг к другу, оценивается легкость общения, выделяются дополнительные характеристики (в том числе волевые: целеустремленность, настойчивость, уверенность), уточняются ранее выявленные свойства (степень их выраженности), повышается уверенность в правильности своих впечатлений. Все участники признали, что общее впечатление (первое) сохраняется. В то же время фиксируется факт неуловимости, непредсказуемости, неустойчивости впечатления и его вербализации. И все же у некоторых студентов появляется убеждение в правильности своего первого впечатления, включающего наличие у человека отдельных значимых качеств (хотя объект утверждает, что они ему еще мало присущи, он только к ним стремится). Отдельные студенты написали, что на II этапе — в ситуации «знакомство» — они получили не новые впечатления, а дополнительную информацию о партнере. Особо отметим, что все дополнительные и уточняющие характеристики пациентов позитивны, — стало быть им удается произвести положительное впечатление на студентов. III этап — участие в совместном импровизированном концерте. После концерта всем вновь было предложено записать впечатление о том, как по- новому проявился человек, с которым познакомился в начале занятия. Результаты анализа: первое впечатление и последующие практически у всех обрастают новыми деталями (артистичен/-на, работоспособна, инициативна, отзывчива, добра, интересен, «юморной», решительна, прекрасно поет, любит мужа); иначе рассматриваются акценты (более открыта, сильная духом, более спокойная). У студентов в письменном анализе ситуации ярко проходит тема сравнения участников группы с собой: «Мне тоже трудно говорить, нелегко выйти на сцену, забываю любимое стихотворение, а «они» (еще недавно тяжело заикавшиеся и боявшиеся публичных выступлений!) делают это легко, «им» это нравится»; «Они» — пациенты — меньше зависят от мнения окружающих (то есть менее зависимы, когда «играют на публику»(!), чем казалось на предыдущих этапах знакомства). Отсюда делается вывод, что пациенты преодолевают свой недуг, работают над собой, они творческие люди, ошибки не выбивают их из колеи и на общее впечатление о них уже не влияют. Все «они» — полноценные люди, адекватно примут помощь, могут быть свободными от недуга. А главное — они становятся друг другу и студентам родными и близкими, и у ряда студентов даже появляется предчувствие тяжести расставания после совместного занятия. У студентов, не рискнувших выйти на сцену, вписаться в ситуацию «здесь и теперь», даже возникает зависть к участникам логопсихотерапевти- ческой группы, и они говорят (пишут) о своем желании пройти такой же психотерапевтический курс — полностью, последовательно, начиная с подготовительного диагностического этапа, в основе которого — нетрадиционный метод библиотерапии. Большинство студентов также с удивлением констатируют, что их первое впечатление о партнере-участнике группы в основном (не меньше 60 процентов) оказалось верным. Пациенты о студентах, тенденции в основном те же. Отличие в том, что участники группы называют меньше характеристик, более осторожны в оценках. Все характеристики, как и у студентов о них, позитивны, но сказываются завышенные ожидания по отношению гостей — практически все участники группы ошибаются, принимая выпускников за студентов более младших курсов (I, II, от силы — III курса). Здесь пациенты с удивлением отметили два факта: у студентов тоже есть проблемы с общением, от которых не избавляет обучение на факультете психологии, — многие из них боятся выступать, делиться искренне своими впечатлениями; только некоторые могут «с ходу» встроиться в работу группы и тут же стать «своими», в то время как больше половины студентов этого не умеют, но их это не удивляет, а кажется естественным. Особо следует отметить, что инициатива в уточнении информации на II этапе эксперимента и поддержка всех участников на III этапе исходили скорее от пациентов, чем от студентов. Возможно потому, что последних считали «гостями» и сами они вели себя соответственно. В то же время можно предположить, что позитивный образ незнакомого человека (в данном случае — студента) у всех пациентов объясняется также «эффектом ореола»: «к нам не могут пригласить плохих людей», «студенты, осваивающие курс логопсихотера- пии, должны быть и умны, и добры». Ошибка в оценке ступени обучения, возможно, связана с «превосходством опыта», а в отдельных случаях — и возраста. Результаты обследования пациентов по методике «Классификация фотографий» Анализу подвергнуты результаты 6 пациентов (Г. В., Л. А., М. С, С. А., К. Н. и М. Л.) (двое -П.А.иП. Ю.-в день обследования отсутствовали). Выявлено следующее: 1. По критерию «доверие-недоверие в общении»: осторожное, недоверчивое отношение к незнакомым людям у Л. А., К. Н., Г. В. Обоснование — «легко ошибиться» (Г. В.), в большей степени уверена в своих негативных впечатлениях, чем позитивных (К. Н.), привык думать о человеке сначала хуже (Л. А.). У М. С. больших проблем в общении с незнакомыми нет, трудности возникают только с людьми с апломбом («хотя это и интересно»), но он считает, что первые впечатления настолько неуловимы, что им лучше не доверять, хотя опыт указывает на их правильность. Можно заключить, что М. С. — «перестраховщик». У М. Л. равнодушно-требовательное отношение к незнакомым, но в то же время — стремление оценивать их объективно, высокая избирательность в контактах. Большой интерес к людям пожилым и проблемным: «с ними легче общаться», «нет достаточного опыта общения с «нормой». 2. По критерию «когнитивной простоты-сложности». Когнитивно-сложный стиль отбора и оценки информации при классификации фото у 3-х пациентов — М. С. (он пытается по самостоятельно выделенным различным основаниям ранжировать фотографии), у Л. А. и С. А. (они выделяют различные основания и по некоторым из них ранжируют фото). Когнитивно-простой стиль также выявлен у 3-х пациентов — у К. Н. (выделяет одно основание «совместимость людей», или же не указывает основания), у М. Л. (пол, возраст, предполагаемая профессия — основания для группировки фото), у Г. В. (выделяемые им основания — пол, возраст, наличие фона, галстуков у мужчин, ширина улыбки, естественность — позерство). 3. По критерию «знакомый тип людей — незнакомый». У всех пациентов доверие вызывают пожилые люди или знакомые (узнанные) на портретах. Большая склонность к стереотипизации (видеть в незнакомых людях черты похожих на них внешне знакомых) у К. Н., М. Л., С. А. 4. Индивидуальные особенности. С помощью данной методики можно выделить основные коммуникативные проблемы пациентов: У 45-летнего Г. В. — недоверие к людям, готовность сотрудничать с людьми терпимыми, добродушными, спокойными, душевными, обаятельными; у 17-летней К. Н. — большое количество проблем, можно говорить о коммуникативной неумелости и стремлении к их преодолению; у 33-летнего Л. А. — недоверие к людям, недостаток опыта общения с мужчинами, желание работать с людьми, готовыми хорошо работать; у 39-летней М. Л. — желание самоутверждения, обретение силы воли; у 28-летнего С. А. — самовыражение, поиск меры раскрепощенности, готовность к работе с рассудительными, сдержанными, спокойными, уверенными в себе людьми. У одного 22-летнего М. С. нет особых проблем в общении, есть настрой на рабочий контакт с самыми разнообразными людьми, в том числе и неприятными. Отметим также противоречивость в оценках и симпатиях, которая обнаружилась при раскладывании фотографий у С. А. и К. Н. (например, о портрете № 1: «очень простая; даже слишком — трудно будет общаться»; «не нравится»; мужские лица впечатляют и пугают). Говоря о группе пациентов в целом, отметим, что особой впечатлительности объективно не было зафиксировано ни у кого. Самые сильные впечатления при узнавании или знакомых лиц, или похожих на знакомых, желание поделиться особо своими впечатлениями и узнать дополнительную информацию о незнакомцах не проявил никто. ОБЩИЕ ВЫВОДЫ по проведенному исследованию особенностей первого впечатления о другом человеке у заикающихся, прошедших курс групповой семейной логопсихотерапии, следующие: 1. Достаточно серьезные коммуникативные проблемы выявлены не только у заикающихся, но и студентов-психологов выпускного курса, что подтверждает значимость процесса коммуникации в жизни человека и необходимость для всех овладения приемами эффективного общения. 2. У заикающихся курс логопсихотерапии всех проблем общения снять не может, и в то же время отмечено, что особых трудностей в общении они не испытывают, если члены их семьи входили в группу поддержки и являются когнитивно-сложными, доброжелательными, толерантными и терпимыми. Участие в работе группы логопсихотерапии дает всем участникам возможность приобрести уникальный коммуникативный опыт, опыт личностного роста и сделать пациентов свободными от своего недуга. Во многом это достигается благодаря групповой сплоченности, формированию адекватной самооценки, развитию рефлексии и артистичности. 3. Первые впечатления, получаемые от восприятия незнакомого человека, с трудом вербализуются, особенно больными логоневрозом, — в то же время они имеют большое значение в прогнозе последующих контактов и взаимоотношений («эффект первичности»). Выявлено, что недоверие к позитивным первым впечатлениям сохраняется и у некоторых пациентов, успешно прошедших курс логопсихотерапии. Но здесь логично предположить, что это недоверие уже другого качества, — оно порождается пониманием того, как много поправок надо вносить в анализ своего впечатления, желанием полноценного диалогического общения и осознанием того, как трудно «попасть в точку» при первом контакте. 4. Первое впечатление отличается от последующих меньшей полнотой и степенью определенности, яркостью, силой, содержательностью. Но оно может быть и точным, и верным, и полным, и сильным, и вполне определенным, что зависит от готовности к таким впечатлениям реципиента, его сензитивности и открытости, меры сложности объекта восприятия. 5. У больных логоневрозом, прошедших курс социореабилитации по методике групповой семейной логопсихотерапии, впечатления отличаются большей степенью субъективной адекватности. Они склонны выделять среди незнакомых людей — людей «группы поддержки». Что особо удивляет при знакомстве с участниками логопсихотерапевтических групп, так это желание пациентов общаться полноценно, их настойчивость, инициатива в выступлениях, в обретении (освоении) искусства производить не просто хорошее, а яркое, «потрясающее» впечатление на других. У многих проявляется желание стать артистами, лекторами, дикторами, вести занятия с другими пациентами, работать в сфере «человек-человек», — в данном случае это явление не просто компенсации по линии дефекта, а гиперкомпенсации, что в психологии и дефектологии известно под названием «феномен Демосфена». Литература Х.Абелева И. Ю. Психологический аспект заикания. Дисс. ...канд. психол. наук. — М., 1976. 2. Александрова Ю. В. Динамика самоотношения и отношения к другому у взрослого человека (25—35 лет): Автореф. дисс... канд. психол. наук. — М., 1999. З.Ананьев Б. Г. Психология и проблемы человекознания. — М.—Воронеж, 1999. 4. БодалевА. А. Восприятие и понимание человека человеком. — М., 1979. 5. БодалевА. А. Психология общения. — М.—Воронеж, 1996. 6. Карпова Н. Л. Основы личностно-направленной логопсихотерапии. — М., 1997. 7. Мясищев В. Н. Личность и неврозы. — Л., I960. 8. Мясищев В. Н. Психология отношений. — М.—Воронеж, 1995.

1 2 3 4 5 Категория: Психология и педагогика \| (23.11.2012)
Просмотров: 585 \| Рейтинг: 0.0/0